Трон Торна

— Э… ну так вот, значит, господа… и леди, конечно. Годика два назад, говорите… Как же, как же, помню. И впрямь видели неподалеку Серого, Жан-подпасок и видел, пер он куда-то, Серый, дороги не разбирая, видать, торопился. Как раз по весне дело было.

Рон сунул руку в кошель и извлек небольшой золотой кругляш. Вот тут-то глаза у трактирщика разгорелись ярким огнем вожделения. Он, похоже, даже перестал видеть что-либо вокруг себя, кроме медленно вращающейся в пальцах Рона золотой монеты. Судя по обстановке трактира, такой доход выпадал хозяину не то что не каждую неделю, а и не каждый месяц.

— Ну это, господа, значит, Серый-то в лес пошел. А дорог-то в лесу немерено, кто ж его знает, куда он делся. Как на духу, больше и сказать-то нечего.

Кардиус посмотрел на монету с таким сожалеющим видом, словно уже мысленно отправил ее обратно в кошель к рыцарю. Сказал-то ведь всего ничего, не стоит золота такой ответ.

Рон и сам понимал, что пока ничего полезного они не услышали. Да и чему удивляться — можно подумать, Серый кому-нибудь рассказал, куда идет да зачем. Конечно, было бы это неплохо, да вот только души, пусть и задержавшиеся в этом мире больше положенного, говорить с живыми просто так не могут… Так что Серый Паладин вряд ли поведал о своих планах.

— Было ли что необычное в то время? — спросила Айрин. Кардиус снова принялся хмыкать, бурчать и загибать пальцы.

Перечень необычностей, который он выродил после долгого ухода в воспоминания и под непрерывными понуканиями Рона и Айрин, был весьма широк. Оказалось, что как раз в тот год:

…у Марфы, что свинарник держит на окраине сельца, родился поросенок о двух головах, какового признали демоном и торжественно сожгли на площади…

…Жан-подпасок, тот самый, что Серого Паладина видел, как-то искал корову, что от стада отбилась, пестрая такая, с пятном на лбу и одним рогом поломанным, набрел на какую-то пещеру, где что-то большое сдохло, потому как вонь стояла — хоть нос зажимай. А что сдохло, непонятно, поскольку ни туши, ни даже костей там не нашли…

…дом кривого Шуга, что потерял глаз еще в имперских войсках и с тех пор мирно жил на пенсион, предоставленный ему всемилостивейшим императором, вдруг вспыхнул и сгорел дотла вместе с самим Шугом…

…Капа, жена старого Бруча, про которого все говорили, что он уже давно свое мужское естество по бабам растерял, вдруг понесла, а когда Бруч попытался порасспросить ее, где нагуляла, так она отобрала у него кочергу, коею он ее вразумлять пытался, да проломила муженьку голову…

…А Фира, жена лавочника Фарта, что оружием торгует, долго била мужа за то, что утаил от нее монетку, да не просто какую-то там медяшку, а золотую — сама видела, как какой-то приезжий мужик, что долго с ее муженьком болтал о чем-то, на прощание расщедрился и одарил лавочника денежкой. А когда стали выручку считать, так той денежки в кошеле-то и не оказалось…

…В округе появилась шайка мерзавцев, что раскапывали могилы, наверное, в поисках чего-нибудь ценного. Но скоро поняли, что хороший хозяин ничего ценного в домовину не положит, а потому исчезли без следа и кладбища тревожить перестали…

…Сапожник Пат, что чуть не годами сидел и шил сапоги, паршивые, кстати, вдруг решил половить рыбку, да выловил такого здоровенного сома, какового и старожилы в этих местах не помнят…

…Какой-то заезжий благородный рыцарь, чьего имени никто не знал, а может, он его никому и не говорил, цельных два дня бражничал в таверне «Щит и меч», а потом вдруг чегой-то разозлился, выхватил меч, стал каких-то зеленых тварей гонять, а тварей-то тех окромя него никто и не видел…

Рон переглянулся с Айрин. Непохоже было, чтобы эта «ценная» информация хоть сколько-нибудь помогла им. Девушка лишь пожала плечами… Ильтар сидел молча, о чем-то думая.

322

— А, вот еще! — вдруг встрепенулся, казалось, навсегда замолчавший Кардиус- Тута неподалеку караван пропал. Ехал к нам купец один, Сийкст, что Рыжим прозван был, купец известный, почитай что каждый год в наши края заглядывал. Его как раз по весне-то и ждали, да только он так и не приехал. А потом мужики на охоту ходили да возы обнаружили, а на возах, что любопытно, метки Сийкстовы стояли… и возы те были пустые, а порублены — жуть. А ни покойничков, ни лошадей, ни товаров — ничего так и не нашли.

— А что возил караван?

— Да разное… Рыжий-то всегда хвалился, что токмо оружием торгует, и не каким-то там, а отменным. Да только в плату, бывало, брал не только золото с серебром, а и другой какой товар, так что можно сказать, что всякое он возил.

Айрин нахмурилась.

— Когда это было?

— Так я ж и говорю, по весне…

— Весна большая, — хмыкнула Айрин. — Снег сошел уже?

— Сошел, сошел, уже и травка зеленая поперла…

— Место показать сможешь?

Трактирщик замялся.

— Да староват-то я уже по лесам бегать… вона, Жана позову, он парень молодой, он и покажет. Чего ж не по казать-то…

Волшебница чуть заметно кивнула Рону, тот легким щелчком катнул золотой кругляш в сторону трактирщика. Монета исчезла как по волшебству, сметенная со стола быстрым движением Кардиуса.