Трон Люцифера

«В новейшей мистике нет принципиально ничего нового, — пишет М. И. Шахнович в книге «Современная мистика в свете науки».-Под видом «новой науки» оккультисты предлагают старую лженауку — эту гальванизацию, казалось бы, давно похороненного трупа. Термин «философия оккультизма» впервые употребил советник короля Карля Пятого Агриппа Неттесгеймский, который в XVI веке стремился придать магии вид естественной науки».

На протяжении всего повествования мы были свидетелями преемственности основополагающих идей и принципов оккультизма. Такая же преемственность легко прослеживается и в ритуальной магии.

В изданной в 1801 году книге французского мистика Франсуа Барре «Маг или небесный мудрец» был обобщен весь опыт предшествующих веков: «Ключ Соломона» и «Книга истинной черной магии», системы Парацельса и Джона Ди, исконные народные суеверия. Барре оказал неизгладимое влияние на Элиафаса Леви, который уже в свой черед систематизировал оккультное наследие, елико возможно осовременил его, придав некую наукообразность (Догмат и ритуал высшей магии, 1856).

Мистическая воля теурга для Леви не столько абстрактное начало, сколько вполне материальная сила, «как пар или струя гальванизма». Это не оригинальная концепция, ее проповедовали еще месмеристы, видя в баке с отводами конденсатор магической мощи. «Краеугольный камень магии есть глубокое практическое знание магнетизма и электричества», — напишет потом Блават-ская в «Разоблаченной Изиде». Оккультизм из кожи вон лез, чтобы не отстать от науки, но грош цена этим тщетным стремлениям, ибо понимание Блаватской природы электромагнитных явлений было под стать «лейкоцитам» Папюса.

«Всякая человеческая мысль, — писал французский оккультист А. П. Синне, — переходит в минуту ее развития в мир внешний. Человек непрерывно населяет путь, проходимый им в мировом пространстве, множеством образов, представляющих детища его фантазий, желаний, стремлений и страстей. Этот ток (вот какое электричество имеется в виду! — Е. П.) оказывает воздействие, пропорционально своей напряженности, на всякую чувствительную или нервную организацию, которая находится с ним в соприкосновении».

Словом, от чего ушли, к тому и пришли. Еще неоплатоник Проь (V в.) учил, что «все первично движущее само себя способно возвращаться к самому себе». Его сугубо идеалистическая концепция была выражена с предельной ностью и без затемняющих смысг ссылок на электричество или пар:

«Выше всех тел — сущность души, выше всех душ — мыслительная природа, выше всех мыслительных субстанций — единое».

Это «единое»-телем Гермеса Трисмегиста, астраль, одическая сила месмеристов-спиритов, «врил» — и составляет магическую субстанцию, позволяющую теургу творить дальнодействие, вознестись над временем и пространством. И хотя едва ли можно сопоставить умозрительную гипотезу с заведомой выдумкой, телем наводит на мысль об эфире доэйнштейновской физики, сама идея которого была опровергнута прямым опытом Майкельсона — Морли в 1887 году и навсегда похоронена теорией относительности.