Трон императора

— Чем же сопровождает просьбу этот вождь? — раздраженно поинтересовался Фаргал. — Посулами или угрозами?

— Ничем. Только — просьба о содействии!

«Он явно знает что-то еще, — подумал Саконнин. — Но не скажет, сын змеи и шакала!»

— Саконнин, — негромко спросил Фаргал. — Какие у нас дела с Самери? Текущие дела?

— Никаких, мой государь! Но среди наших наемников — немало самерийцев! Кайр, начальник тысячи, ты должен помнить его, государь.

— Я знаю его. Поговори с ним. Я хочу знать, что за человек — вождь Хардаларул! Впрочем, нет! Не нужно! Узнай, нет ли среди прибывших в столицу сына вождя клана из Самери?

Фаргал повернулся к послу.

— Прошу передать императору Эгерина, — сказал он громко, — что я ничем не могу содействовать!

— Может быть, — осторожно предположил посол, — вождю Хардаларулу имеет смысл прямо обратиться к Царю царей?

— Может быть!

И оба снова обменялись понимающими взглядами.

— Дальше!

— Посол императора Эгерина благородный Скаэр Станар приглашает Царя царей Фаргала отобедать у него! И, — посол ухмыльнулся, — обещает, что царю Карнагрии не будет скучно! Посол будет также рад принять прославленного вождя и Друга царя Люга! А также всех, кого император считает своими друзьями!

«Браво, Скаэр Станар! — Саконнин мысленно хлопнул в ладоши. — Пригласи он одного царя, наверняка получил бы отказ! Или — нет? Фаргал любопытен».

— Благодарю, — сдержанно произнес царь.

Обдумав предложение, он кивнул:

— Мы придем. Но не сегодня и не завтра. Прими ответное приглашение на третий день полнолуния, после окончания Игр. Не хочу лишать тебя зрелища.

— Милость императора Карнагрии мне дороже любого зрелища! — ответил Станар и поклонился: — Благодарю тебя, царь!

И спиной, пятясь, отступил к выходу. Только за дверьми Станар надел на голову золоченый шлем, который держал в руке, и, очень довольный собой, отправился в предоставленные ему покои.

Посол Эгерина покинул Зал Приемов, не дожидаясь разрешения царя, но Фаргал не стал придавать этому значения. Он симпатизировал Станару. Ведь и сам взошел на самый верх лишь благодаря собственной храбрости.

Когда, много лет назад, повинуясь высшей воле, Фаргал переправился через реку Карн и оказался в своей нынешней Империи, никто не стелил ковров ему под ноги. Наоборот, Фаргал тут же оказался в тюрьме приграничного города Нурты, столицы земли Карн-Апаласар. Да не просто так, а по личному распоряжению Владыки земли Аракдени, троюродного брата императора Аккарафа. Недобрый советчик нашептал Аракдени арестовать молодого эгерини. Недобрый к самому Аракдени. Фаргал сбежал из тюрьмы, проник в замок Владыки и отправил Аракдени в страну мертвых. Свершив же сей «подвиг», юноша ушел в горы, сколотил шайку из дюжины отпетых негодяев и несколько лет держал в страхе всех Владык земель на правом берегу Карна.

Став царем, Фаргал с наслаждением вспоминал о былой разбойничьей свободе. Но его собственные рассказы не шли в сравнение с балладами, которые слагали о царе-разбойнике певцы, черпавшие из источника его жизни.

Однако ж в самой жизни все было менее поэтично. Кончилось тем, что рассвирепевший Аккараф послал против Фаргала целую армию. И, через два года отчаянной борьбы, Фаргал был захвачен живым. Не мечом и силой, а золотом и предательством.

Но переменчивая Судьба вместо смерти подарила Фаргалу Кедровый Трон.

— Каков, а? — улыбнулся Владыка Карнагрии, поворачиваясь к Саконнину.

И, став серьезным:

— Прикажи начальнику стражи Совета, нет, лучше прямо Шотару: пусть установят полное наблюдение за благородным послом Эгерина. Не знаю, удастся ли мне его приручить?

Глава тринадцатая

Два всадника выехали на поросший клевером пригорок с одинокой старой сосной справа от тропы. Отсюда, сверху, открывался вид на излучину Вели-кона и желтую полосу дороги, широкой петлей огибающую затопляемую в период дождей низину. Примерно в шестидесяти милях на северо-восток располагался Великондар. Если б воздух был прозрачней, всадники увидели бы стены столицы Карнагрии: местность до самого побережья океана уходила вниз огромным живым ковром умело возделанных земель.

— Дальше поедешь сам! — произнес один из всадников, несмотря на жаркое солнце, по глаза закутавшийся в плащ.

— Я предпочел бы сопровождать тебя, господин! — проворчал второй всадник.

Этот не прятал лица, и человек, которому прежде был знаком Карашшер, без труда узнал бы воина.

— Поедешь один! — тихим присвистывающим голосом приказал маг. — Даже здесь я чувствую своих врагов там, в Великондаре! Значит, и они чуют меня! Здесь слаба власть Мудрого Аша, и даже мне не по силам укрыть себя. Пока не поднимется мощь Ирзаи.

Нельзя сказать, что слова мага успокоили его слугу. Наоборот, то, что жрец снизошел до объяснений, говорило о ждущей впереди опасности. Интересно, что за дело предстоит ему в Великондаре?

— А меня они не почуют? — подозрительно спросил воин.

— Ты — ничто! — отвечал маг. — На тебе нет знака нашего бога! — И после паузы: — Только мой знак на тебе, Карашшер! И не забывай об этом!

— Забудешь! — буркнул воин. — Ладно! Полдень уж! Хоть поем напоследок под твоей защитой!