Трон

Когда мы добрались до места и я наконец-то выпрямилась, шея буквально заскрипела от боли. Я вывалилась из машины и стала разминать плечи. Мэтт изумленно разглядывал дом Элоры. Это был настоящий дворец, роскошный и величественный, с белоснежными стенами, увитыми плющом и виноградом. Возвышаясь на крутом берегу Миссисипи, он словно парил над водой, опираясь на изящные колонны. Стена здания, обращенная к реке, была полностью стеклянной.

Я очень хотела поговорить с Мэттом обо всем, что случилось, но сначала предстояло разобраться с Элорой. Она снова меня обманула. Если бы я знала, что правитель витра – мой отец, я бы никогда не взяла Риза с собой, не подвергла бы опасности ни его, ни Мэтта.

Еще нужно как-то привести в порядок Риза, ведь чтобы извлечь его из машины, мне снова пришлось воздействовать убеждением. Мы втроем направились ко входу во дворец. Финн и Туве остались у машины.

Финн советовал мне сначала успокоиться, а уж потом искать королеву. Но я не стала его слушать и понеслась к Элоре. Я больше ее не боялась. Ни капельки. Это Орен мог меня покалечить, а самое худшее, на что была способна Элора, – унизить.

Два огромных крыла дворца соединяла ротонда, служившая и центральным входом. Все официальные церемонии происходили в южной части. Там находились переговорные, бальные залы, просторные гостиные для приемов, кабинеты, тронный зал, а также спальня королевы и комнаты прислуги.

В северном крыле располагались бытовые и жилые помещения, в том числе и моя спальня, а также гостевые комнаты и кухня. В самом дальнем конце северного крыла, в светлой угловой гостиной с двумя прозрачными стенами, проводила свободное время Элора. Здесь она читала, занималась живописью – в общем, отдыхала.

– И когда вы собирались мне сообщить, что Орен – мой отец? – потребовала я объяснений, ворвавшись туда.

Королева возлежала на изящной оттоманке, утопая в мягких волнах платья. Даже наедине с собой она была воплощением элегантности. Увидев Элору в первый раз, я позавидовала безупречности ее манер и красоте, но теперь-то я знала, что это всего лишь оболочка. Вряд ли ее заботило что-то кроме внешности и приличий.

Я остановилась посреди просторной комнаты, кипя от ярости. Элора прикрыла глаза рукой, словно дневной свет причинял ей боль. Она часто страдала от мигреней, так что, может, сейчас как раз у нее случился один из приступов. Впрочем, скорее всего, Элора чувствовала себя прекрасно, потому что шторы не были опущены, и яркий утренний свет беспрепятственно заливал комнату.

– Рада видеть тебя живой и невредимой, – произнесла королева спокойно.

– Вот что я скажу, – подскочила я к ней. – Элора, вы должны говорить мне правду. Всегда! Если вы действительно хотите, чтобы я правила королевством, вы не должны ничего от меня скрывать. Интриги и недомолвки никому не добавляют мудрости и справедливости.

– Что ж, теперь ты знаешь правду. – Она наконец опустила руку и устало встретилась с моим рассерженным взглядом. – Почему ты так смотришь на меня?

– Это все, что вас интересует? А больше вам нечего сказать?

– А что еще ты хочешь услышать от меня? – Одним грациозным движением Элора села. Я не сдвинулась с места, тогда Элора встала. Судя по всему, ей не очень нравилось смотреть на меня снизу вверх.

– Меня похитили витра, их король объявил, что он мой отец, а вам совсем нечего мне сказать?!

– Возможно, я проявила бы больше сочувствия к твоему положению, если бы не твой побег. – Элора подошла к стеклянной стене и, обхватив себя за плечи, устремила взгляд вниз, на реку. – Я предупреждала тебя, что не стоит покидать королевство. Мы все в один голос твердили тебе, что так для тебя будет лучше и безопаснее. Тебе было мало нападения витра, чтобы убедиться в их дерзости и беспощадности? Ты сбежала. Своей вины в том, что случилось, я не вижу.

– Я думала, что им сильно от нас досталось и что они больше не решатся на подобное. Мне и в голову не приходило, что у витра есть какой-нибудь повод для охоты за мной, но если бы я знала, кто мой отец…

– Как только ты сбежала, твоя безопасность стала исключительно твоим собственным делом, и ты это знала, – ответила Элора спокойно.

– Элора, я не собираюсь никого обвинять, понятно? Я хочу знать, почему вы меня обманывали, почему сказали, будто мой отец умер.

– Потому что это было проще, чем рассказывать правду.

Ага, врать проще, кто бы спорил.

– Так как все было? – спросила я напрямую.

– Я вышла замуж за твоего отца, потому что так было нужно.

Она замолчала, я даже подумала, что продолжения не последует. Но Элора снова заговорила:

– Витра и трилле враждовали на протяжении столетий.

– Почему?

Элора пожала плечами:

– По разным причинам. Витра всегда были более злобные и агрессивные, чем наш народ, но мы всегда были сильнее, а потому обладали большей властью. А власть притягивает витра, они одержимы могуществом, им нужно богатство, земли, подданные.

– Так вы думали, что брак с Ореном положит конец вековой вражде?

– Так думали мои родители. Они все решили еще до моего возвращения во Фьонинг.