Тролльхеттен

Куда они ушли? Далеко, может быть в иной мир, может быть дальше. Кто знает… После них остались смутные легенды, которые передавались людьми из поколения в поколение, пока не превратились в сказания, а после и вовсе в сказки — страшилки для маленьких детей, и город Тролльхеттен, опустевший, превратившийся в некрополь, и суеверные люди боялись подходить ближе чем на десяток километров к вымершему мегаполису.

Минули годы, века, тысячелетия. Сказки оказались прочнее каменных стен, и все так же непослушным детям рассказывали про страшных ночных троллей, хотя сами при этом уже ни капли не верили в их существование. А город исчез — ушел под землю, скрытый пролетевшим над ним сонмом веков.

Люди забыли. И уже не так давно основали на месте ушедшего в землю Тролльхеттена свое поселение, что со временем разрослось, расширилось, взметнуло в небо громады панельных домов, корпуса завода с подпирающей облака дымовой трубой. И люди размножились, ощущая себя хозяевами здешней земли. Они как-то раз даже выдвинули идею, что кроме них никого нет. Глупые люди с короткой памятью. Двадцать пять тысяч человек над похороненной в земле чужеродной святыней…

Но кто же знал, что когда-нибудь тролли вернутся?

А они вернулись. Вернулись из непонятых туманных далей, преодолев бездну веков и расстояний. И нашли на месте своей великой Столицы людской муравейник, который к тому же по размерам в два раза превышал их Тролльхеттен.

Вернулись не все. Далеко не все, но проклятие отстало от них, болезни отступили, и лишь солнечный свет был для них смертелен. Тролли были в ярости, как же так, их — истинных хозяев этой страны задвинули под землю жалкие людишки, корм для их псов и сырье для ритуалов! Но что могли теперь сделать тролли, если выбирались на поверхность исключительно по ночам. К тому же обнаружилось, что наверху им стремительно становится хуже, и старые болезни снова поднимают голову.

Тролли остались внизу, в пещерах, на обломках своего Чудо-града и стали думать. Решение пришло быстро — если нельзя приспособиться к Поверхности, надо поверхность приспособить к себе.

В ту ночь начала лета и было совершено темное чародейство: оно не прошло даром, почти трети троллей пришлось отдать свои жизни ради воплощения колдовства. Они не колебались, все до единого пошли под жертвенный нож. И потекла наверх древняя темная сила, из каждой щели в породе, из водяных скважин и колодцев, вверх-вверх, как ядовитый газ, пока не собралась в небе над городом Черная Вуаль. Невидимая, неощутимая, но вместе с тем влияющая на судьбы людей. С тех пор и пошло ветшание города и одновременное возрождение твердыни троллей — Тролльхеттена. Вуаль эта, странно действовала на людей, изменяя и коверкая их разум и тело, а также стала причиной появлений совсем новых существ, предназначение которых было не ясно. Когда пошли первые люди, стало проще — они использовались для колдовства, насыщали его, и все больше и больше распространялась эта зараза, и все больше людей попадало под ее действие.

Больше, да не все. Часть почему-то упорно не желала под землю. Почему, тролли не могли понять, и, в конце концов, оставили их в покое, закрыв для надежности границы.

И недолог уже был тот час, когда поверхность окончательно трансформируется и легионы измененных людей, а также немногочисленные оставшиеся Хозяева поднимутся наверх, чтобы окончательно вступить в права владельцев этой земли.

По праву истинных Хозяев и града их вечного и неразрушимого — Тролльхеттена.

Никита моргнул и открыл глаза, некоторое время слепо глядел вверх, потрясенный открывшимся ему видением. С трудом разомкнул высохшие губы и тихо промолвил:

— Мама все-таки была не права…

В глазах его отражалось синее небо…

16

Они стояли на крыше, он и она, взявшись за руки, а их любовь вилась над ними бескрылой птицей. Внизу под ними лежал город — мертвый, холодный, и вместе с тем готовый к возрождению. Сверху падал снег — нежный, мягкий, очень красивый, он посверкивал, игриво серебрился и, кажется, улыбался двоим, что стояли на самом краю обледенелой крыши, посередине медленной, кружащейся в темпе вальса метели.

Сначала они молчали — все слова уже были сказаны, решение принято, и осталось лишь решиться и сделать шаг. Пять этажей пустых заледенелых квартир. Они одни. Ну и пусть.

Она улыбнулась. Впервые за долгое время. И он тоже, неумело, чувствуя какое-то глупое воодушевление, словно впереди была не смерть, а долгая и счастливая жизнь.

Сбросившие оковы, разбившие барьеры, отринувшие рамки — они стояли и по-детски радовались кружащему снегу.

Ее губы разомкнулись, и она прошептала совсем еле слышно:

— Мы как Ромео и Джульетта…

А он крепко сжал ее руку. Глубоко вздохнув морозный, пахнущий фекалиями воздух, они сделали шаг — с крыши, и из жизни, сделали со счастливыми улыбками на лицах.

Падали молча, и лишь у самой земли, повинуясь дремучему инстинкту самосохранения, она коротко крикнула, и тут же этот последний всплеск жизни оборвался глухим ударом.