Тролльхеттен

Сеть сглотнула нынешнюю писанину еще более неохотно, чем вчера, трижды затыкалась и не могла перекачать пустяковый, в общем, по размерам файл. В конце концов, мелодичный звонок оповестил об окончании телефонных мучений. Влад заглянул в электронный почтовый ящик и — опа — там оказалось письмо. С заинтересованной миной Сергеев ткнул в иконку, нарисованную в виде конверта, и тут же недовольно скривился, увидев имя отправителя:

«Уважаемый Влад, — писал главный редактор областного краеведческого журнала Кукушкин В. Ф. — вчера мы получили новый вариант вашей статьи и не можем не признать, что он лучше предыдущего. Но все же смею заметить, что он слегка не удовлетворяет нормам нашего журнала и содержит массу недостоверных слухов из недостоверных же источников. Исходя из этого, мы можем порекомендовать сделать статью более достоверной и академичной, то есть такой, какие любят наши читатели. Последовав нашим рекомендациям, Вы можете надеяться на полную выплату указанного вами в контракте гонорара. В противном же случае…»

Гневным тычком мыши Владислав убрал послание с экрана и опять уставился на строчки злосчастной статьи. В какой-то момент ему захотелось уподобиться Гоголю и уничтожить статью целиком, а потом посоветовать Кукушкину В. Ф. засунуть свой гонорар вместе со своей же придирчивостью в пресловутое затемненное место (которое, не карстовые пещеры под городом), но потом он совладал с собой и просто закрыл текстовый редактор. Глянул в окно. Воробьиная стайка, бодро чирикая, осела на проводах. Влад отключил компьютер, и тот со вздохом погасил экран.

В этот момент мелодично закурлыкал дверной звонок. Влад прошел сквозь комнату, задев по пути ногой неубранную постель, открыл дверь и недоуменно уставился на стоявшего за ней тощего очкастого пацана на вид лет шестнадцати от силы. Пацан нервно переминался с ноги на ногу и оглядывал Влада исподлобья. Лицо его казалось смутно знакомым и, порывшись секунды две в тайниках памяти, Сергеев сообразил, что это его сосед по лестничной клетке. Да, из квартиры номер двадцать один, что еще обита таким дешевым, расползающимся от старости дерматином.

— Здрастье, — вяло поздоровался гость, а Владислав между тем отметил, что выглядит тот не очень. Бледен, под глазами круги, а глаза за стеклами очков то паническими бегают туда-сюда, то вдруг стекленеют и замирают, глядя куда-то в пространство.

— Здраствуй, — сказал Влад, — ты мой сосед, да? Из двадцать первой квартиры.

Парень кивнул, поднял голову и с видимым усилием сфокусировался на Сергееве, казалось, он присутствует здесь только наполовину.

— Ага, оттуда, — сказал он, — меня мать послала спросить… у вас горячая вода есть? Ну, я всех соседей опрашиваю…

— Сейчас, — произнес Владислав, — ты зайди все-таки, не стой на пороге.

Но тот помотал головой. Глаза у него опустели, и он уставился куда-то в сторону. Оба глаза были красны и слезились. Вообще соседушка выглядел явным клиентом Кобольда. Странно, а что родители его об этом думают?

В ванной капал кран. Выдавливал из себя тягучие прозрачные капли, они набухали, тяжелели и с четким звуком падали на гладкую керамическую поверхность ванной. Холодные капли. На попытку открыть вентиль с красной полоской смеситель отреагировал невразумительным хрипом. Горячую воду так и не дали, это уже действительно возмутительно. Права пенсионерка-активистка.

— Нет воды, видимо весь дом отключили, — сказал Сергеев, возвращаясь в прихожую. Пацан его нервировал, особенно раздражала его манера смотреть куда-то в грудь собеседнику, медленно выдавливая слова.

— А… — сказал он, — ну я тогда пойду…

— Прорвало небось где-то, — произнес Владислав.

— Прорвало? — казалось, его собеседник напряженно над этим задумался, вынырнув из Бог знает каких туманных далей, — а… может быть.

И он повернулся и зашагал куда-то вверх по лестнице, наверное опрашивать тамошних жильцов. В высотном панельном доме часто бывало так, что разные жильцы были обеспеченны водой по-разному, а некоторые не обеспеченны вовсе. Особенно страдали жильцы верхних этажей, почти сплошь состоящие из переселенных из трущоб Нижнего города бабулек. Перебои в подаче горячей воды заставляли их ностальгически вздыхать об утраченных ныне газовых колонках. Там лишь бы холодная вода была, а тепло приложится.

Владислав проводил странного гостя взглядом — все-таки явный маньяк. По всей вероятности, вечная жертва в школе, озлобленный, одинокий и скрытый садист в душе. Может быть, пишет стихи. Влад ухмыльнулся и прикрыл дверь, четко щелкнув замком — какие только люди не живут на свете. День вовсю разгорелся, солнце, наконец, пробило многокилометровую брешь в тучевом массиве и изливало теперь свой благодатный свет в неограниченных количествах. На улице чириканье птиц смешивалось с щебетанием детей, облюбовавших пропеллер-карусель. Двое из них повисли на торчащем под углом в сорок пять градусов сиденье и пытались этот пропеллер раскрутить. Дело обещало окончиться травмами, но веселья было много.