Впрочем, в этот дождливый вечер первого дня в городке было спокойно. Неактивные по причине дождя обыватели, вяло просуществовали от рассвета до заката, а теперь вот укладывались спать. Они расстилали кровати, и мысли их были заняты своими мелкими делами, мелкими радостями и горестями. Они слушали дождь и кому-то он приносил успокоение, кому-то тревогу, а кому-то беспричинную надежду. Жители, заводили будильники, механические и электронные, выставляли таймеры на телевизорах и компьютерах, тянули вниз тяжелые гирьки ходиков. Кто-то на ночь включал радио и растворялся в музыкальном эфире, кто-то поплотнее задергивал шторы, чтобы не мешал шум автомобилей. Городские ложились в постели: в узкие кровати из дсп и в широченные кровати из черного дерева, в жесткие железные койки со скрипящей продавленной сеткой и в не менее жесткие раскладные диваны. Кто-то ложился на расхлябанную раскладушку и, морщась, вертелся пытаясь устроиться поудобнее, а кому-то кроватью служил пропитанный вонючими испарениями и клопами матрас. Они опускались на подушки и натягивали на себя одеяла. Одеяла шелковые и теплые, а также из верблюжьей шерсти, или может быть из колючей синтетики. Тонкие льняные покрывала или пустые простыни, если в квартире было тепло. Некоторые ложились вообще без одеял, а кое-кто прямо в одежде, или даже в ботинках, если координация движений уже не позволяла их скинуть. Кто-то, зябко поводя плечами, натягивал на себя драное армейское одеяло, кляня последними словами дождь и сырость. Потом они закрывали глаза. Синхронно, иногда по несколько человек зараз и засыпали, каждый из них со своим настроением. Люди засыпали со счастливой полуулыбкой на губах, и с припухшими от слез глазами. Они отходили ко сну с озабоченной гримасой и морщинами на челе, а также с маской полной безмятежности. Когда на город опустилась густая дождливая тьма, а плотные тучи так и не дали луне пролить хоть толику света на вымокшую землю, большинство горожан уже спали, погруженные в свои путаные и беспорядочные сновидения. Причем даже те, кто искренне считал, что никаких сновидений он не видит. По пустым улицам бродил дождик, заглядывал в темные окна, шарахался от окон полных света. Потому что, как и в каждую ночь в городе оставались еще те, кто не спит. Их число все время менялось, их становилось то больше то меньше, но никогда они не исчезали полностью и их окошки бесстрашно и одиноко дерзили обступившей кругом тьме.