Троглодит

Нас вместе с отцом десять человек всего было в племени. Четыре взрослых мужчины, три женщины и трое детей. Я думаю, ничего бы с нами не случилось, если бы у нас были собаки. Они бы давно учуяли врагов. Только собак не было, проспали мы беду.

Как сейчас помню, весь день и всю ночь мела поземка, племя наше блаженствовало в тепле, и прошляпило опасность.

Дикие люди напали на нас под утро. Их тоже немного было. Но это были звери, под два метра ростом, глыба мускулов и шерсти, злобный взгляд и неестественная жестокость. Когда они ворвались в нашу избу-сарай, началось натурально побоище. Наши стрелы они выдергивали из себя и становились еще свирепее. Крушили все подряд. Предводитель их шел сзади, а впереди бились молодые звери. На их стороне была внезапность – они побеждали.

Отец схватил меня сонного в охапку и поволок в дальний конец избы. Там был прорублен небольшой выход и складированы наши небольшие запасы. Пока я оделся, скоротечная битва закончилась. Наших побили. Предводитель-зверь протрубил победный клич! – Аб-баб-ба!

Мы с отцом в последнюю минуту успели выскользнуть из сарая. Только недалеко мы убежали. Наше ордынское племя лыжами не пользовалось, оно умело плести лишь снегоступы. Однако отец, готовясь к этому походу, выстрогал мне в прошлом году широкие охотничьи лыжи, на них я и стал. А сам он пошел рядом со мной на снегоступах плетеных из ивовых прутьев. Мы шли зимним болотом. В какую сторону идти к людям, отец знал.

Минут через двадцать, я увидел, что нас догоняет предводитель зверей. Под ним проминался свежевыпавший снег, а вчерашний затвердевший наст его держал. Широкая босая ступня его не знала никакой обуви. С головы у него ниспадали длинные, черные волосы, а вот волосяной покров на груди был рыжим. Еще я успел рассмотреть нос картошкой и вывернутые ноздри. Он быстро нагонял нас. Свернуть или убежать от него мы не могли. Под нами была замерзшая равнина болота, а впереди маячила чахлая поросль леса. Отец остановил меня и сказал, чтобы я шел дальше один, держась одного направления, на восход солнца. Если повезет мне, он сказал, то я пройду болото и выйду к людям. Там твое спасение. Там утерянная Родина.

– Иди! Ты на лыжах, он не догонит тебя! Хода – световой день!

Он обнял меня и подтолкнул вперед. Потом крикнул:

– Помни, наш род Багрятинский!

Я быстро уходил с места предстоящей драки. Ничем я отцу помочь не мог, потому, что был безоружный. Обычно, наши луки висели в парадной части сарая, чтобы на зов охотников можно было сразу схватить их и выскользнуть наружу. А нож свой охотничий, отец недавно подарил Бабаю, тому самому предку монголов, что первым встретил его на острове.

– Когда к людям выйдем, он мне больше не пригодится! – сказал отец. Сейчас, оставшись один посреди болота, он должен был встретить человека-зверя черной игрушкой, у которой крутился барабан и была всего одна желтая желудевина. «На один выстрел хватит», говорил мне отец. Он, эту черную игрушку, называл наганом, тысячу раз объяснял мне его действие, но я так понять и не мог, за счет чего желудевина должна вылететь быстрее стрелы и поразить зверя или врага.

Метров через сто я достиг леса и спрятался за небольшой, мохнатой елью. Когда я оглянулся, зверь-человек и отец стояли напротив друг друга. Я еще подумал, что может быть это косматое, двухметроворостое чудовище повернет назад, но моим надеждам не суждено было сбыться. Зверь осторожно двинулся вперед. Когда между ним и отцом осталось расстояние вытянутой руки, послышался негромкий хлопок. Зверь-человек рыкнул, сделал невероятный скачок и смял отца. С минуту, оттуда разлетались в разные стороны комья снега, а потом все затихло.

Я долго стоял под елью, вслушиваясь в мертвую тишину лежащего передо мною замерзшего болота. На соседнем дереве прыгнула белка. Над местом единоборства пролетели две вороны и даже не полюбопытствовали, что там? Хозяйка болота, Прорва, по-своему видно распорядилось двумя жизнями.

Я повернул обратно. В том месте, где недавно стоял отец, чернела темная вода. По обычаю нашего племени, когда кто-нибудь зимой тонул в болоте, я посыпал на воду снегом. Пора было уходить, потому что от острова в мою сторону двигался другой человеко-зверь, только поменьше ростом. Встреча с ним не сулила мне ничего хорошего. Торжествующие вопли неслись из его волосатой груди. Рано он начал радоваться. Когда человеко-зверь подошел к полынье, над болотом разнесся его протяжный, жалобный вой. Он бросился в погоню за мною, а когда добежал до ели, за которой я прятался, то вырвал ее с корнем. А потом, убедившись, что ему не догнать меня, повернул обратно.

Варламыч повел глазами по притихшей толпе, помолчал и спросил:

– Знаете, почему я вам про золотые клады рассказал?.. Чтобы вы дослушали до конца и кое-что намотали себе на ус. Мой предыдущий сюжет, имеет непосредственное отношение к тому заявлению, что я сейчас сделаю. Но сначала ответьте мне, пожалуйста, слышали ли вы о том, что в окрестностях нашего города появился снежный человек?

– Знаем!

– Слышали!

– Го. го. го! Топчет кто-то босые следы на снегу!