Трофеи Пойнтона

— Тогда все хорошо, — молвила миссис Герет таким тоном, словно просто желала убедиться, что вела себя безупречно тактично. После чего стала еще мягче, хотя и не преминула задать вопрос относительно одного пункта, который ей хотелось выяснить: — Почему для ответа вы дали адрес вашей сестры?

— Потому что, если он приедет ко мне, пусть приедет туда. Если мы эту телеграмму посылаем, — добавила Фледа, — я сегодня же вечером возвращаюсь к Мэгги.

Миссис Герет такой ответ явно удивил:

— Как? Вы не хотите встретиться здесь с ним, вместе со мной?

— Нет. Я не стану встречаться с ним здесь, вместе с вами. Я встречусь с ним только там, где встречалась с ним в последний раз, снова — только там, — отвечала Фледа, тем самым давая понять, что касательно места встречи будет тверда.

Но миссис Герет явно уже набралась опыта по части того, как обращаться со странными поступками, вызванными странными чувствами. Смиряя себя, она еще какое-то мгновение повертела листок в руках. Она, по всей видимости, колебалась, но все же решилась:

— Вы не могли бы, если уж я отпускаю вас, придать вашей эпистоле немного больше категоричности?

Фледа ответила мягкой улыбкой:

— Он приедет, если сможет.

Миссис Герет не требовалось повторять дважды: она все поняла и решительным движением подала телеграмму в окошко. Но тут же взяла еще один бланк и даже с большей решительностью составила еще одну депешу.

— А это от меня, — закончив, сказала она, — чтобы захватить его в Пойнтоне. Прочтете? У меня категоричнее.

Фледа отстранилась.

— Спасибо. Мне ни к чему, — сказала она, направляясь к двери.

Миссис Герет, оплатив второе послание, двинулась за ней, и они поехали в клуб Оуэна, где старшая леди вышла из кеба одна, а Фледа, не покидая его, наблюдала сквозь стеклянную дверцу ее короткий разговор со швейцаром; затем, по ее возвращении, молча выслушала известие, что швейцар не видел Оуэна целых две недели и хранит до востребования поступавшие на его имя письма. Таковы были последние приказания; а писем поднакопилась дюжина. Никакими другими сведениями он не располагал, но дамам надо еще посмотреть, не обнаружат ли они что-либо у полковника Герета. Относительно обращения к этому источнику у Фледы, однако, теперь появились возражения, и ее приятельнице пришлось с ними согласиться: и той и другой, по зрелом размышлении, было нежелательно афишировать в семейных кругах, что они лишились доверия владельца Пойнтона. Письма, лежащие в клубе, неоспоримо свидетельствовали, что в Лондоне его нет, и это решало вопрос, который их непосредственно занимал. Ничто другое их более занимать не могло, пока не истечет время, требуемое для получения ответа на отправленные ими телеграммы. После возвращения миссис Герет они, удрученные необходимостью надолго запастись терпением, продолжали сидеть в кебе, все еще остававшегося у дверей клуба. Глаза Фледы были прикованы к проходившим по большой мощеной улице фигурам, и они казались ей марионетками, которых дергают за ниточки. Подождав некоторое время, кебмен обратился к ним через отверстие наверху:

— Куда теперь прикажете?

Решение приняла Фледа:

— На Юстонский вокзал, пожалуйста.

— Вы не хотите подождать, пока мы что-нибудь не узнаем? — спросила миссис Герет.

— Что бы мы ни узнали, мне надо ехать, — отвечала Фледа. И когда кеб тронулся, прибавила: — Но вас мне незачем тащить на вокзал.

Секунду-другую миссис Герет молчала; затем прозвучал ответ.

— Вздор! — резко бросила она.