Трое в снегу

Они двинулись по дороге, которая через заснеженную долину привела к еловому лесу. Здесь начался подъем. Деревья были вековые, гигантские. Порой с ветки сползала тяжелая снежная кладь и, рассыпавшись белым облачком, опыляла двух пешеходов, молча гулявших в сказочной тишине. Солнечный свет покрыл горную тропу полосками, как прядями, которые расчесала добрая фея. Увидев у тропы скамейку, путники остановились. Хагедорн смахнул снег, и они уселись. Черная белка торопливо перебежала дорожку.

Через некоторое время они так же молча поднялись и пошли дальше. Лес кончился. Впереди было открытое пространство. Тропа, казалось, уходила в небо. В действительности она сворачивала направо и вела к безлесному холму, на котором двигались две черные точки.

-- Я счастлив! -- сказал Хагедорн. -- Это за пределами дозволенного! --Он удивленно покачал головой. -- Подумать только: позавчера еще в Берлине. Годами без работы. А через две недели опять в Берлин...

-- Быть счастливым -- не зазорно, это редко бывает, -- заметил Шульце.

Одна из черных точек вдруг стала удаляться от другой. Расстояние между ними нарастало. Точка тоже увеличивалась. Это был лыжник. Он приближался с жуткой скоростью и с трудом держался на ногах.

-- Его лыжи понесли, -- сказал Хагедорн.

Метрах в двадцати от них лыжник совершил какой-то акробатический прыжок, нырнул головой в снег и исчез.

-- Боевая тревога! -- крикнул Шульце.

И они побежали напрямик, увязая по пояс в снегу и помогая друг другу.

Наконец они увидели пару дрыгающихся ног и пару лыж, ухватились за них и стали дергать, пока не вытащили какого-то человека, мало отличавшегося от снеговика Казимира. Он кашлял, фыркал, выплюнул килограммы снега, а затем с глубокой скорбью сказал:

-- Доброе утро, господа! Это был Иоганн Кессельгут.

Шульце смеялся до слез. Хагедорн стал отряхать снег с потерпевшего. Кессельгут придирчиво ощупал свои конечности и дал заключение:

-- Кажется, я еще цел.

-- Зачем же вы покатились с такой скоростью? -- спросил Шульце.

-- Это лыжи покатились, а не я, -- сердито ответил Кессельгут.

Наконец примчался и Тони Гразвандер. Сделав элегантный вираж, он остановился перед ними как вкопанный.

-- Ну что же вы, уважаемый! -- воскликнул он. -- Скоростной спуск начнем только на пятом занятии!

После обеда трое друзей вышли на террасу, расположились в удобных шезлонгах и, покуривая сигары, закрыли глаза. Солнце припекало жарче, чем летом.

-- Через несколько дней мы будем черные, как негры, -- сказал Шульце. -- Загар творит чудеса. Посмотришь в зеркало -- и ты здоров.

Остальные согласно кивнули.

Через некоторое время Хагедорн сказал;

-- Знаете, когда моя матушка написала письмо, которое пришло сегодня? Когда я был в мясной лавке и покупал колбасу на дорогу.

-- Зачем такая спешка? -- спросил Кессельгут недоуменно.

-- Чтобы я в первый же день получил от нее письмо!

-- А-а, -- сказал Шульце. -- Прекрасная идея.

Солнце жарило. Сигары потухли. Трое спали. Кес-сельгуту снились лыжи. Будто Тони Гразвандер стоит на одной церковной башне мюнхенской Фрауэнкирхе, а он, Кессельгут, на второй. "А теперь небольшой скоростной спуск, -- сказал Тони. -- По церковной крыше, пожалуйста. Оттуда стильный прыжок на Бриэннерштрассе. Перед Дворцовым парком, у кафе "Аннаст", сделайте поворот в упоре и ждите меня".

"Не поеду, -- заявил Кессельгут. -- Мне и во сне такое не приснилось бы". Но тут он сообразил, что видит это во сне, расхрабрился и повернулся к Тони спиной: "А теперь скоростной спуск у меня по спине, и там, где она кончается, сделайте стильный поворот в упоре!" -- И он сонно улыбнулся.

Глава десятая

ВОЛНЕНИЯ ГОСПОДИНА КЕССЕЛЬГУТА

Когда Хагедорн проснулся, Шульце и Кессельгут исчезли. Невдалеке за маленьким столиком фон Маллебре пила кофе.

-- Я наблюдаю за вами, господин кандидат, -- сказала она. -- У вас талант спать.

-- Надеюсь! -- гордо ответил он. -- Я храпел?

Она ответила "нет" и пригласила его на чашку кофе. Он подсел к ней. Сначали они поговорили об отеле, об Альпах и о путешествиях. Потом она сказала:

-- Я чувствую, что должна извиниться перед вами за то, что я такая несерьезная женщина. Да, да, несерьезная. К сожалению, это верно. Но я не всегда была такая. Моя сущность каждый раз определяется мужчиной, с которым я живу. У многих женщин это так. Мы приноравливаемся. Мой первый муж был биологом. Тогда я была очень образованной, Второй муж был гонщиком, и те два года я интересовалась только автомобилями. Думаю, что если влюблюсь в гимнаста, то смогу крутить на турнике "солнце".

-- Надеюсь, вы никогда не выйдете замуж за огне-глотателя, -- сказал Хагедорн. -- Кроме того, есть мужчины, которым приспособленчество женщины действует на нервы.

-- Других мужчин вообще не бывает, -- сказала она. -- Но один-два года каждый находит это привлекательным. -- Она сделала театральную паузу. --Боюсь, что моя несерьезность становится хронической. Но без посторонней помощи я не справлюсь.

-- Если я вас правильно понял, вы считаете меня особенно энергичным и ценным человеком,

-- Вы правильно меня поняли, -- сказала она и нежно посмотрела на него.