Трое в снегу

-- Чудесный человек, -- сказал директор, вернувшись от лифта. -- Крайне симпатичный. И совсем неплохо играет свою роль. Интересно, что он скажет о сиамских кошечках?

Кессельгут ухватился за стойку.

-- Сиамские кошки? -- пробормотал он.

Швейцар с гордостью кивнул.

-- Три штуки. И это нам посоветовали вчера по телефону. А также насчет собирания почтовых марок.

Кессельгут безмолвно уставился на входную дверь. Может, броситься на улицу и убедить второго бедняка, который приближается, вернуться обратно?

Подошла группа постояльцев.

-- Очаровательный мальчишка, -- воскликнула госпожа Каспариус, неунывающая дама из Бремена.

Госпожа фон Маллебре бросила на нее взгляд. Дама из Бремена ответила ей тем же.

-- Как же его все-таки зовут? -- спросил господин Ленц, толстый торговец антиквариатом из Кельна.

-- Кандидат наук Фриц Хагедорн, -- непроизвольно сказал Иоганн Кессельгут.

Все умолкли.

-- Вы его знаете? -- радостно воскликнул директор. -- Это грандиозно! Расскажите о нем!

-- Нет. Я его не знаю, -- ответил Иоганн Кессельгут. Все рассмеялись. Госпожа Каспариус игриво погрозила пальчиком.

Иоганн Кессельгут не знал, что делать. Он схватил свой ключ и хотел ускользнуть. Но ему преградили дорогу. На него посыпался град вопросов. Каждый, представившись, жал ему руку. Он еле успевал называть свою фамилию.

-- Дорогой господин Кессельгут, -- сказал в заключение толстый Ленц. --Не очень-то любезно с вашей стороны, что вы заставили нас так нервничать.

Раздался гонг. Группа разошлась: проголодались. Кессельгут присел за столик в холле. Горестная складка прорезала его лоб, он был подавлен и не видел выхода. Несомненно одно: фройляйн Хильда и эта дура Кункель вчера вечером сюда звонили. Сиамские кошки в номере Хагедорна! Нечего сказать, сюрприз.

У бедняка, который, насвистывая народные песни, тащился с корзиной по снегу, промокли и застыли ноги. Он остановился и, кряхтя, присел на корзину. Впереди на холме чернело большое здание с бесчисленными освещенными окнами. Наверное, гранд-отель, подумал он. Надо было поселиться в небольшом прокуренном постоялом дворе, а не в этом идиотском каменном ящике. Но потом он вспомнил, что хотел ведь изучать людей.

-- Какая чушь! -- сказал он вслух. -- Я же давно знаю эту братву. -- Он нагнулся, слепил снежок и долго держал его в ладонях. Кинуть в фонарь? Как несколько дней назад мальчуганы на Литценбургерштрассе. Или как он сам сорок лет назад.

У господина Шульце замерзли пальцы. Белый комок снега выпал из рук, оставшись без употребления. Да я все равно бы промазал, подумал он с грустью.

Запоздалые лыжники проехали мимо в сторону холма. К гранд-отелю. Шульце услышал их смех и поднялся. Грубые ботинки. Корзина была тяжелой. Фиолетовый пиджак тер под мышками. Не хватает еще раскиснуть, он мысленно обругал себя и зашагал дальше.

Когда Шульце вошел в отель, лыжники столпились у стойки швейцара, покупали газеты и с удивлением поглядывали на вошедшего. Со стула поднялся элегантно одетый господин. Вот тебе на! Это же Иоганн!

Кессельгут с тяжелым сердцем приблизился и умоляюще взглянул на "бедняка". Но эти взгляды отскочили от него как от стенки горох. Шульце поставил корзину на пол, повернулся спиной к лыжникам и лицом к афише, которая извещала, что послезавтра вечером во всех залах гранд-отеля состоится "бал в отрепьях". С большим удовлетворением Шульце подумал, что ему по крайней мере даже не надо будет переодеваться.

Лыжники, громыхая и спотыкаясь, ввалились в лифт.

Швейцар, обозрев тыльную сторону бедняка, сказал:

-- Торговля вразнос запрещена!

После чего обратился к Кессельгуту и спросил, что ему угодно.

-- С завтрашнего дня мне надо будет кататься на лыжах, -- сказал Кессельгут. -- Не знаю, как это делают. Думаете, я еще могу научиться?

-- Ну конечно! -- ответил дядюшка Польтер. -- Здесь и не такие выучивались. Лучше всего возьмите частные уроки у Тони Гразвандера. Он сможет посвятить вам лично больше времени. Это приятнее, чем в большой группе, когда то и дело шлепаешься и на тебя вечно глазеют тридцать человек.

Кессельгут задумался.

-- Кто шлепается? -- робко спросил он.

-- Вы! -- констатировал швейцар. -- Плашмя, во весь рост.

Кессельгут прищурился:

-- Это очень опасно?

-- Вряд ли, -- успокоил его швейцар. -- К тому же у нас, в Брукбойрене, первоклассные врачи! Например, медицинский советник доктор Цвизель. Лечением сложных переломов костей он прославился на весь мир. Ноги, побывавшие в его клинике, выглядят куда красивее, чем прежде!

-- Я не тщеславен, -- сказал Кессельгут.

Бедняк, изучивший тем временем все объявления, расхохотался.

У швейцара, который забыл о присутствии бедняка, лопнуло терпение:

-- Мы ничего не покупаем!

-- А я ничего и не продаю, -- сказал бедняк.

-- Тогда что вам здесь надо?

Навязчивый человек подошел ближе и ласково сказал:

-- Жить!

Швейцар сочувственно улыбнулся:

-- Это обойдется вам дороговато. Ступайте-ка обратно в деревню, мил человек! Там есть постоялые дворы и дешевые койки для туристов.