Трое в Долине

— Осень, вот и летят, — пробурчал Мрак.

Прокаленная на солнце земля гудела под сапогами. Деревья стояли редко, солнце прожгло землю так, что трава пожухла, скукожилась, а поджарые и злые муравьи шныряли с такой скоростью, словно бегали по раскаленной сковороде.

Таргитай на бегу вытер лоб, сказал мечтательно:

— Хороший бы дождик... все бы полезло из земли...

Мрак метнул сердитый взгляд:

— Типун тебе на язык, дурень! Ну, вылезут... Опять со всеми драться?

Он не видел изумленного взгляда Олега. Оборотень впервые признался, что ему не хочется драться. А раньше просто искал повод. Однажды, когда шли через пустыню и подраться было не с кем, от тоски предлагал Таргитаю пряник, только бы разок дать в ухо.

Со всеми нами что-то происходит, подумал Олег мрачно. Другие за жизнь не узнают того, что мы испытали и перенесли за то время, как вышли из Леса.

А Таргитай, пытаясь отогнать мысли о жаре и комарах, представил себе, как идет по глубокому снегу, как холодный ветер морозит лицо. Как бежит, разбрасывая снег, задевает ветки, а с деревьев падают огромные комья, способные сшибить на лету озябшую ворону...

Он замычал от тоски. Передернул плечами. Мрак спросил подозрительно.

— Что с тобой?

— Зз-з-з-аю...

— Что? — переспросил Мрак ошарашено.

— Замерз, говорю, — ответил Таргитай, зубы его лязгнули. — Помню, как через лес бежали зимой наперегонки...

Мрак сплюнул, бросил Олегу:

— Стань между мной и этим... богом. А то зашибу. Не посмотрю, что он — надежда человечества.

Олег посмотрел на Таргитая, тот тащился уже несчастный, повесив голову, подумал, что надежда человечества довольно жалкая. Но заменить ее пока нечем.

— Это воображение, Мрак, — объяснил он. — Чтобы заклятие сработало... или песня... надо очень точно и ярко представить...

Мрак зарычал в бешенстве, ускорил шаг. Один дурак, второй — зануда. Непонятно, что хуже: слушать дурацкие речи или же умные. Где-то они сходятся.

Земля медленно, незаметно словно бы пошла вверх. Это был еще не косогор, но гигантская плита. Одним краем в конце-концов упрется в небо, так вообразил себе Таргитай, и сразу же начал слагать песню о том, как люди начали ходить в эти заоблачные выси, проникать в вирий, в свой и чужие, проведывали давно померших родителей, общались с богами, и мир стал лучше, справедливее, никто никого не обижал и не гонял, как гоняет их жестокий Мрак...

— А Мрак, — сказал он вслух, — скоро что-нибудь собьет вкусное... Толстого молодого гуся или хотя бы пару уток...

Мрак услышал, переспросил ядовито:

— Пару? А харя не треснет?

— Ну, Мрак... тебе что, жалко?.. Я и то как-то одной стрелой сразу шесть уток...

Мрак кивнул, не удивился, а Олег спросил недоверчиво:

— Одной стрелой? Не может быть.

— Может, — сказал Таргитай. — Я попал в утиное гнездо.яяяя

Олег подумал, сказал еще увереннее:

— Врешь. Утка кладет не больше пяти яиц.

Мрак, не слушая их, шел все медленнее. На него поглядывали с недоумением, потом Олег первым заметил настороженность в мире. Не пели птицы, в траве не трещали кузнечики, Деревья тихие, только изредка с какого срывается прогнивший сук.

Олегу, наконец, почудилось, что земля слегка вздрагивает. Или даже не вздрагивает, но ей как-то неспокойно, не спит.

Исполинский каменный пласт, по которому двигались полдня, наконец-то оборвался задорно вздыбленным гребешком, словно плиту остановили молодецким ударом в зубы. Таргитай раньше всех выбежал к краю, ахнул, но руками не замахал, не опасно, так что Мрак и Олег поднялись к нему неспешно.

Внизу в близкой долине ровными квадратами шла конница. Всадники блестели доспехами, конская сбруя разбрасывала солнечные зайчики. Следом выступали пешие, все при щитах, многие даже в железных шапках, а позади огромного войска, что заполонило долину, огромные толстые кони тащили катапульты и баллисты. Высокие колеса скрипели. Погружались в землю чуть ли не по обода, но кони шли мощно и упорно, не задерживались, как грозно и неотвратимо выступало все войско.

— Вот это сила, — проговорил наконец Мрак медленно. Его зоркие волчьи глаза успели окинуть все войско разом, теперь придирчиво осматривали каждого всадника, каждого пешего ратника, щупали толстые ремни на катапультах. — Да, ребята изготовились к бою всерьез... Похоже, это как раз то, что нам надо.

— А что нам надо? — спросил Таргитай.

— Нам надо Перо для людей, — ответил за Мрака Олег, — только я не уверен, что это подготовленное войско что-то сможет.

Мрак возразил:

— Да ты погляди! Они рождены для битв. Я вижу их лица. Они прямо полыхают ненавистью. Воеводы, что вон впереди, все в шрамах, у одного нос перебит, у другого бровь рассечена, у третьего скулу снесли напрочь... Видишь?

— Не вижу, — огрызнулся Олег. — У меня внутреннее зрение сильнее, понял?

— А что хорошего смотреть во внутренности? — искренне удивился Мрак.