Трое в Долине

Он протиснулся вовнутрь, оранжевые блики пожара освещали хорошо, растерянно огляделся. В этой комнате на стенах полно оружия, но он сразу понял, что женщины им не пользовались. Мечи, щиты, булавы — их украли или купили разве что у велетов, настолько все было громадное и недоброе.

В самой середине стены, окруженный кинжалами и сабельками, висел громадный блистающий лезвием меч. Таргитай чувствовал, как сердце бьется все чаще и чаще. Он шагнул вперед, кончики пальцев коснулись холодного лезвия, по телу пробежала ликующая мощь. Неведомая сила разом расправила ему спину, а вместо крови словно заструился расплавленный металл.

Глава 42

Он осторожно сжал пальцы на рукояти меча, и сразу ощутил себя могучим и обрекающим. Плечи раздвинулись, а грудь выдалась вперед и отвердела, словно на нее одели толстые доспехи. Вся мировая мощь стягивалась в это булатное лезвие, а оттуда через его руку разливалась по телу. Он чувствовал, что сейчас может подпрыгнуть до потолка, сечь и рубить во все стороны с такой силой, что разнесет весь дворец...

Голова закружилась, он со сладким страхом ощутил избыток нечеловеческой силы. Хотелось заорать что-то вроде: «Ну, кто там супротив?», а когда наглец выступит на двобой, одним взмахом от макушки до развилки...

Он опомнился, заставив себя опустить меч, но пальцы противились, не разжимались, ведь эта радость покинет, останется пустая оболочка, когда стержень этой радости, чудесный меч, скроется в ножнах.

Уже с мечом в руке, длинным и красивым, огляделся, пролом уже в огне, но дальше видна дверь, он вышиб ее с одного удара. Коридор устлан трупами, подошвы скользили по крови. Судя по ударам, рассекающим жертвы почти пополам, здесь пронесся разъяренный Мрак.

Потом прошел через залы, где все было покрыто слоем горячего пепла, Он видел только обугленные кучки костей, где сверкали непомерно крупные браслеты, кольца и серьги. Пахло отвратительно сладковатым, он только дважды слышал такой запах: в сгоревшем селении полян и на жертвеннике киммеров, когда сжигали людей.

Олег прошел, понял он. Волхв не любит проливать кровь, он просто сжег встречных колдовским огнем, оплавил стены. Ступеньки еще дымились, ступням стало горячо. Он запрыгал чаще, как горный козел, подошва стала дымиться.

— Олег! — заорал он на бегу. — Мра-а-а-ак!

От стен шел гул, сотрясало, крики доносились отовсюду. Когда в воплях было больше ужаса, чем страха, он бросался в ту сторону, но заставал либо разрубленные трупы, из которых ручьями хлестало красным, заливая пол и пропитывая ковры так, что чавкало, как мох на болоте, или же вбегал в раскаленный ад, где кружился, оседая на пол, горячий пепел, на полу еще горели кости, браслеты плавились, из них высыпались камешки и тоже темнели от жара, а то и звонко лопались, стреляя осколками во все стороны.

Забежал на поверх выше, навстречу неслась, охваченная пламенем, женская фигура. Волосы полыхали, оставляя за спиной сноп искр, руки-крылья горели, показалось, что горит одежда. Рот был перекошен в беззвучном крике.

Таргитай успел увидеть вытаращенные синие глаза, он хотел остановить и сбить огонь, спасти, но правая рука метнулась вперед, он ощутил толчок, и фигурка словно споткнулась, голова слетела и рухнула под стену, заливая кровью огонь, а тело сделало два подкашивающихся шага и рухнуло посреди коридора.

Он непонимающе смотрел на окровавленный меч в своей руке. Неужели он настолько привык убивать, что даже когда хочет спасти...

По спине словно провели холодной ледяшкой. Он зябко передернул плечами, вытер лезвие о тело убитой, ей все равно, со второй попытки лезвие меча попало в ножны за спиной, а ноги уже несли прочь, обратно, к выходу.

Грохоча сапогами, сбежал вниз, глаза щипало от едкого дыма, в горле першило. Стены расплывались, синий дым поднимался вверх, но уже на высоте в полтора человеческих роста было темно, как в грозовой туче.

В нижнем зале столы еще горели, но на месте трона царицы растекалась булькающая лужа быстро остывающего багрового металла. Таргитай увидел с несказанным облегчением, что выбитые ворота лежат почти посредине зала, в пролом врывается свежий ночной воздух, чистый и прохладный. Таргитай устремился навстречу квадрату со звездным небом, как вдруг сбоку раздался дикий яростный крик:

— Ты!..

Из тайного бокового входа выбежала Алконост, все такая же яркая и красивая, молодая, только лицо было настолько злым, что Таргитай непроизвольно выставил перед собой меч.

Алконост едва не напоролась грудью на острие, с которого падали тяжелые красные капли. Ее синие глаза были полны ярости.

— Стой там, — предупредил Таргитай.

— Ты... ты все уничтожил!

— Стой там, — повторил Таргитай твердо, — я не люблю, когда кусают и царапают.

Она раскинула руки, настоящие человеческие, очень красивые, голова ее откинулась, из груди вырвался отчаянный вопль, а в следующий миг она стремительно метнулась вперед, ловко обогнув меч. Таргитай отступил назад и в сторону, свободная рука перехватила ее за пышные волосы.