Читаем Трое под одной крышей полностью

При встрече с вами все былоеВ моей душе проснулось вновь,И наше время молодое,И наша первая любовь…

В ближайшую пятницу Николай Иванович собрался ехать.

В эту пятницу Фаина встала очень рано, может быть часа в четыре. Но солнце уже всходило и радостно орали птицы. Как всегда по утрам, она, стоя на крыльце и дыша свежим загородным воздухом, делала осмотр своему хозяйству — дому и участку. Работы предстояло еще много — обшить дом, подвести под фундамент терраску, подготовить почву под ягодники. Но многое было и готово. Только что кончили складывать в доме две печи, возвели перегородки. Под видом горбыля удалось достать на лесопилке грузовик хороших досок, — правда, стоило это сверх всего две поллитровки, но уж тут жаться и считаться не приходится. Еще за литровку сверх положенной оплаты привезли ей со скотного двора две машины навоза, и теперь он горой высился в углу участка, согревая хозяйское сердце радостью. Молоденькие яблоньки дали первый цвет. Его предстояло безжалостно общипать, но Фаина решила сделать это завтра, при Николае Ивановиче, чтобы дать и ему полюбоваться бело-розовой красотой.

Если бы он мог взглянуть на это не доведенное еще до ума хозяйство ее глазами, он увидел бы рай на земле — чистоту и красоту в комнатах, могучий расцвет природы на земле, обеспеченной всем возможным уходом по правилам агротехники. А увидев — проникся бы желанием осуществить идеал, то есть приложить к этому делу свой труд. Все ж таки мужские силы с женскими не сравнить. Перед собой Фаина всегда была честна, а перед людьми не отчитывалась. Приезд Николая Ивановича был для нее одним из праздников, которые посещали ее в эти годы не часто. А кроме того, она связывала с его приездом надежды на изменение своей жизни.

В Москву она обычно ездила три раза в неделю поездом, который отходил с платформы в семь пятнадцать. Вообще-то ей хватило бы пенсии и того, что она получала за свою московскую однокомнатную. Были у нее и сбережения. Но с достройкой и оборудованием загородного дома расходам не было конца, и Фаина уже третий год ездила в небольшую профессорскую семью помогать по хозяйству. Об этой ее работе не знала и не должна была знать ни одна живая душа. Даже сестре своей, жившей в соседнем поселке, она не открывалась. Работа, и все тут. А где да что — никого не касается.

Конечно, мало приятного возиться с пылесосом, полотером и тряпками. Зато она получала моральное удовлетворение, когда под ее руками начинал блестеть паркет и прибавлялась в сумочке пятерка, которую не надо было тратить на еду, потому что в день работы она ехала домой, уже пообедав. А кроме того, общение с Петром Григорьевичем и Ниной Яковлевной очень обогащало Фаину в культурном отношении. В личной библиотеке у Фаины рядом со сборником русских песен и объемистым томом «Американская новелла» стояла тоненькая книжка Петра Григорьевича «Применение интерполяционных сплайнов в обработке треков на фильмах пузырьковых камер».

Эту книжку написал сам Петр Григорьевич, ему привезли, наверное, штук сто, и они с Ниной Яковлевной готовили список — кому ее надо подарить. Фаина, конечно, потребовала свою долю. Петр Григорьевич посмотрел очень удивленно и спросил:

— А на что она вам?

Фаина даже обиделась:

— Как это на что? Вы уж меня совсем за темную принимаете… На досуге как-нибудь почитаю…

И он ей написал: «Фаине Васильевне с наилучшими пожеланиями от автора».

Читать, конечно, у Фаины времени нет, но от жизни она не отстает, потому что у нее «спидола» — замечательная вещь. Стираешь и слушаешь лекцию, сводку погоды, пьесу, критику. А уж если ты в курсе дела, то, допустим, что и недопоймешь, так можно у Петра Григорьевича или у Нины спросить:

— Вот как вы думаете, это правда, что Лев Толстой непревзойденный в мире писатель?

Петр Григорьевич в технике разбирается лучше, чем в литературе. Насчет Толстого он как-то растерялся и со всей определенностью не смог ответить. «Таких, говорит, критериев точных не существует, в каждом времени, говорит, свои гении, но в каком-то смысле, пожалуй, это так…» Скорее всего, сам не знал. А Нина Яковлевна подтвердила вполне определенно: да, великий, непревзойденный.

Иногда у Фаины нет времени дослушать интересную передачу, и она при случае спрашивает:

— Расскажите своими словами, чем произведение «Фауст» заканчивается? Неужели он снова старым становится? А она куда девается?

Нина Яковлевна все это рассказывает. Иногда упрекает Фаину:

— Такие вещи надо знать.

Фаина в долгу не остается:

— А вы знаете, какое расстояние от Земли до Луны? Нет? А это тоже культурному человеку знать надо!

Но в общем они люди неплохие. Фаина к ним привыкла. Приходит и начинает в доме хозяйничать как хочет. Нине Яковлевне только нужно, чтобы полы блестели и окна были чистые. В мелочи она не вникает.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Тихий Дон
Тихий Дон

Вниманию читателей предлагается одно из лучших произведений М.Шолохова — роман «Тихий Дон», повествующий о классовой борьбе в годы империалистической и гражданской войн на Дону, о трудном пути донского казачества в революцию.«...По языку сердечности, человечности, пластичности — произведение общерусское, национальное», которое останется явлением литературы во все времена.Словно сама жизнь говорит со страниц «Тихого Дона». Запахи степи, свежесть вольного ветра, зной и стужа, живая речь людей — все это сливается в раздольную, неповторимую мелодию, поражающую трагической красотой и подлинностью. Разве можно забыть мятущегося в поисках правды Григория Мелехова? Его мучительный путь в пламени гражданской войны, его пронзительную, неизбывную любовь к Аксинье, все изломы этой тяжелой и такой прекрасной судьбы? 

Михаил Александрович Шолохов

Советская классическая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза