Трое отважных или Жизнь и необычайные приключения "мушкетеров"

Никто и ахнуть не успел, как Рамо, взревев, схватил негодяя за шиворот, поднял высоко вверх. Пьянчужка сомлел, от ужаса кричать не может и обмочился даже, честное слово!.. Другой слон раздавил бы его как лягушку. Но Рамо — добряк и умница. Он помотал обидчика на высоте минуту — другую, опустил на землю. А за ворот пиджака держит. Наконец выпивоха слегка оклемался, выскочил из пиджака и давай бог ноги! А Рамо довольно гукнул, сунул пиджак в пасть, медленно так, со вкусом пожевал и проглотил.

Публика только что ужасом была объята. А тут вдруг смех. И в довершение всего является «пострадавший» в одной рубашечке с короткими рукавами. Начинает «качать права». Пусть он (Рамо, значит) отдаст пиджак. В пиджаке бумажник, в бумажнике паспорт и пятьсот рублей подотчетных денег! А в верхнем карманчике пиджака серебряные часы фирмы «Павел Буре»!

И смех, и грех. Какие уж тут часы, какие подотчетные деньги! Рамо стоит, вроде как улыбается. Очень хитрый и умный слон. Мы с ним сдружились. Я его эскимо угощал. Он любит. А Рамо меня хоботом гладил. А однажды даже на спину себе посадил.

Пуркет бесился. Грозился еще «жлоб» написать. И мне назло стал все чаще и чаще лупцевать Рамо ломом по лбу. Ну, и просчитался. Я с родителями жил неподалеку от цирка. Однажды рано утром слышу слоновий рев. Какой-то особенный. Вроде боевого клича. Даже страшно стало. Затем шум, грохот падающих бревен, треск ломающихся досок, крики и слоновий рев!

Я бегом к цирку... Где цирк?.. Нету его. Здесь, Леша, был цирк-шапито. Подбегаю — слоны заканчивают разбирать по бревнышкам гардеробные и конюшню. Освобожденные из стойл лошади дрессировщика Никитина мечутся по улицам и переулкам. Слоны ревут!.. А поодаль бегает Пуркет, припадая на правую ногу. «Хальт!» — кричит... «Стой!» — кричит. Даже «Караул!» — по-русски! — кричит. А слоны делают свое. И к ним не подступить.

Забыл сказать, что у Рамо есть подруга, слониха Рози. Симпатичная животина. Но коварная. Если возле нее чуть-чуть зазевался, стал спиной, тотчас получишь такого тумака хоботом, что отлетишь шагов на пятнадцать? А Рамо она слушается беспрекословно. Так вот Рамо и организовал бунт. Слоны сломали мачты, и брезентовый купол шапито обрушился... Груда бревен осталась от пристроек к шапито.

И больше всех предавалась разрушительным деяниям Рози. Оказывается, как потом выяснилось, Пуркет очень сильно бил ломом Рози. И тут Рамо не выдержал. Он схватил мучителя и зашвырнул его через конюшню через другие пристройки в городской сад, где стоял цирк. К счастью Пуркета, он шлепнулся не на землю (тогда бы ему и конец пришел!), а в маленький садовый пруд. Но все-таки и в пруду расшибся изрядно (под водой большой камень оказался).

В городе началась паника. Прибыла пожарная команда с брансбойтами. Но что они, пожарные, могли поделать против слонов? Слоны нежились под водяными струями, подставляли бока, ложились на живот, чтобы полностью насладиться «водяными процедурами». Подняли по тревоге воинскую часть. Дело не шуточное!.. Слоны взбунтовались. Если они цирк разнесли начисто, то и до жилых домов свободно доберутся!

Увидев винтовки, Пуркет побледнел. Припадая на правую ногу, стал.умолять не убивать его «люпимый элефанты». Негодяй сообразил, что без слонов станет безработным. Тем временем слоны под предводительством Рамо отправились за город, к реке, и стали купаться. Это было замечательное зрелище!.. А Пуркет уже ревел горючими слезами и не знал, что делать. Слоны перестали его слушаться. И тогда этот крючконосый мучитель вдруг подбежал ко мне и стал канючить:

— О, чилдрн (мальчик), ти ест лубить Рамо. Рамо лав (любит) тибье. Прошайт Рамо тихо есть марширен цурюк циркус!

Страшновато мне стало. Но решил попробовать. Разделся до трусов. Зашел в воду, поплыл к Рамо. Слон увидел меня, затрубил радостно. Стал гладить хоботом. Я взобрался к нему на спину, прошу: «Пошли, Рамоша, домой... Форвард!» И Рамо послушался. Тихонько вышел из воды, за ним остальные слоны. А рядом — Рози.

На этом и закончился слоновий бунт. Мне за это—благодарность в приказе и даже пятьсот рублей премии!.. Вот.

Говорят. Центральное управление госцирками покупает у Пуркета слонов. Хоть бы купили!.. Было бы мне лет восемнадцать, попросил бы себе эту группу. Ну да ничего. У нас нет «диких» дрессировщиков. Попадет Рамо в хорошие руки — станет чудо-слоном!..

Лешка, друг дорогой! Я ведь письмо это сочиняю не для того, чтобы похвастаться. Главное — впереди. Вот уже февраль 1937 года. И я уже в сибирском шахтерском городе. А до этого гастролировали в Омске и Томске. Г росс сгинул куда-то. А здесь опять его встретил. Не знаю почему, но, думается мне, встреча эта не случайная. В школе здешней подружился я с хорошей девочкой, Любой Фроловой. Как мальчишка смелая! Косички с бантиками — вверх. Курносая. Замечательная девочка. Хочет стать киноактрисой. После десятилетки поедет в Москву учиться. И меня уговаривает. Только ты не подумай... У нас чисто товарищеские отношения. А впрочем... Короче, замечательная девочка!