Трое отважных или Жизнь и необычайные приключения "мушкетеров"

«Операция «Гросс» была продумана до мельчайших подробностей. Но, увы, плодов она не приносила. Камрад Эрвин Гросс вел себя безупречно. Вставал в семь часов на физзарядку. Позавтракав яичницей с ветчиной (ветчину он получал в специальном магазине для иностранных специалистов), являлся на манеж и репетировал, репетировал, репетировал до изнеможения. Потом играл в домино с инспектором манежа и еще двумя любителями забивать «козла». После этого выходил в городской парк, где стоял цирк, выпивал кружку пива и возвращался в общежитие. Там его Матильда уже приготавливала обед. Затем Гросс отдыхал, а к вечеру отправлялся в цирк. После выступления он прогуливался по парку.

Гросс был вне подозрений. Вот только... По ночам он до трех— четырех утра слушал радио, в основном музыку. У Эркнна с Гроссами комнаты были через стенку, поэтому все было слышно. Музыка, как музыка. Джазовые ритмы... Нью-Орлеан, чарльстоны.

Проваливались в небытие дни, педели... Гастроли цирковой программы подходили к концу.

А за день до конца гастролей произошло вот что.

Вечером, как и договорились, Пыжик дежурил в городском парке. Первое отделение окончилось. Федька лежал себе на травке и размышлял, мол, как все интересно получается. Был он, Федька, карманником, а стал школьником, да не из худших. И скоро приедет иллюзионист-манипулятор Марчес и возьмет его к себе в номер. Пусть не сейчас. Должно быть, заставит закончить семилетку. Но впереди — интересная и притом честная жизнь!.. Закачаться можно.

Федька высунулся из жухлой осенней травы и вдруг увидел герра Гросса. Вот неожиданность! Обычно Гросс в это время уже бывал дома, у своей Матильды. А сегодня Гросс разгулялся. Он сел на скамейку, тускло освещенную садовым фонарем, посмотрел на часы, закурил сигару.

Это тоже был непорядок — сигара. Ребята уже точно знали: Эрвин Гросс курит сигару только после обеда. Остальное время пробавляется сигаретами, и еще любит курить наш «Беломор канал».

Гросс ничего такого предосудительного не делал. Просто сидел и курил. И изредка смотрел по сторонам.

По аллее прошел человек невзрачной наружности. В волосатой кепке с большим козырьком, в москвошвеевском пиджачке и в брюках, заправленных в брезентовые сапоги. Он прошел раз, другой, третий. А потом сел рядом с Гроссом.

Федька мог поклясться, что сигара у Эрвина курилась прекрасно. И все же жонглер вытащил спички и стал заново раскуривать сигару. Он сломал одну спичку, вторую, третью... Наконец поднес пламя к сигаре. Затянулся, пустил кольца дыма.

А человек в волосатой кепке сидел с безучастным видом. Так они сидели довольно долго. Эрвин наконец поднялся и зашагал к своей Матильде, забыв на скамейке спички. Человек в кепке посидел еще малость, осмотрелся и тоже ушел, прихватив спички Эрвина. Вот и все. Разные бывают люди. Иному жадобе и коробка спичек — радость.

Но почему-то у Пыжика засосало под ложечкой. Зачем закуривать дымящуюся сигару? Сломал три спички! Оставил спички!

Отбой в «общаге» был в десять часов вечера. Федька давно не соблюдал режим дня, выслеживая вечерами Гросса. Но сейчас уже было поболее часу ночи! В общагу можно забраться по водосточной трубе, это не проблема. Но как разбудить товарищей—циркачей?.. И что дальше? Сказать, что Гросс раскуривал горящую сигару? Глупо. А что сказать?

Так и не придумав ничего толкового, Пыжик помчался к цирковому общежитию. Лешка жил в отдельной комнате, что, разумеется, свидетельствовало о его профессиональной квалификации. Это хорошо, что он живет один. Окно у Лешки всегда распахнуто, для свежего воздуха. Кину ему в окно камешек...

Федька кинул в окно камешек, и так удачно, что даже попал в спящего Лешку. Хорошо хоть камень был на излете, просто тюкнул приятеля по голове. Но и от этого удара Лешка встрепенулся, схватился за голову, вскочил.

— Это я,— тихо позвал Федька.

— Балда, чуть не убил. Лезь ко мне,— тоже тихо отозвался Лешка.

Пыжик, старательно сопя, стал карабкаться по водосточной трубе на второй этаж.

— Что случилось?—спросил Лешка.

Федька рассказал. И по мере того, как он рассказывал, ему становилось тоскливо и тяжко. Принес новость... Герр Гросс курил сигару и забыл спички. Ну и дурак ты, Федька!

Алеша тоже сидел ошеломленный.

— Ты молодец, Федька,— проговорил, наконец, Алеша.— Правильно сделал. Одно смущает... Ну побежим мы, куда следует, расскажем. А нам скажут: курить сигары по ночам не запрещено, забывать спички — тоже.

— Да я...— начал было Федька.

Ночную тьму сотряс мощный грохот. За рекой, в стороне авиационного завода всплыл к черным небесам огненный всполох.

— Завод взорвали!—надрывно вскричал Федька.— Ах, гады!

— Бежим!— вскричал Лешка.

— Куда?

— Бежим, тебе говорят!

Они бежали, мчались, не зная куда... И никак не могли взять в толк, что рядом с ними бегут в одних трусах Гога и Эркин. Откуда они появились?

По улицам взвывая сиренами и трезвоня в колокола, проносились пожарные машины. Бежала воинская часть. А ребят остановил милиционер.

— Куда вы, пацаны?

Тяжело дыша, они объяснили — куда.

— Так это ж в другую сторону, братва,— сказал милиционер.— Шуруй за мной!