Трое из Иудеи

Сперва царь был глубоко задумчив, затем на его лице появилась лёгкая тревога, медленно переросшая в глубокое недоумение… но разозлиться Соломон так и не успел. Черты умного волевого лица внезапно разгладились, уста подёрнула лукавая улыбка и через несколько коротких секунд владыка Израиля безудержно хохотал, схватившись за трясущийся живот. Такой истерики у царя не помнил никто из придворных. На звуки безудержного веселья сбежалось пол дворца, в том числе и красавица мать Соломона Вирсавия.

Художник с видом оскорблённого в лучших чувствах непризнанного гения мрачно отмалчивался в сторонке.

Приковыляли наиболее мобильные дедушки из старой верной гвардии Давида и, подслеповато щурясь, уставились на загадочную работу:

– Ай-яй-яй-яй-яй… – сокрушённо покачал головой один из старичков, после чего тихо заплакал.

– Что это за гадость?!! – гневно уперев руки в бока, громко спросила мать слегка успокоившегося самодержца.

– Это мой портрет! – прыснув в кулак, ответил Соломон.

– ЧТО-О-О-О…

– Да-да именно так, мама, именно так!

– Но кто… КТО посмел нарисовать эту пакость?

Из немного перепуганной толпы придворных храбро выступил творец, оскорблённый до самых тёмных глубин своей мятежной души:

– Портрет нарисовал я!!! – и бесстрашный гений картинно взмахнул длинной кистью сделанной из шерсти срезанной с обезьяньих хвостов.

– Этот человек непоправимо болен, – зашептала Вирсавия, склонившись к раскрасневшемуся сыну. – Его следует немедленно изолировать от цивилизованного общества. Прикажи страже схватить его или я сама это сделаю. Он оскорбил тебя в стенах твоего дворца и это просто неслыханно.

– Погодите, мама!!! – Соломон весело посмотрел на застывшего у картины с гордо задранным носом творца. – Ваше необдуманное предложение может обернуться весьма неприятным дипломатическим инцидентом, который вполне может привести к войне. А мне такое сейчас совсем не нужно, в особенности, в разгар строительства храма. Этот человек придворный художник самого царя Хирама и я не могу его взять и просто так выставить из страны.

– Но что же делать? – в отчаянии всплеснула руками Вирсавия.

– Давайте попросим этого… несомненно неординарного художника объяснить нам таинственное значение изображённого.

Мать не возражала и Соломон очень вежливо попросил гения растолковать отдельные моменты художественной композиции, насыщенной всевозможными абстрактными символами и глубокими аллегориями.

– Что вас конкретно интересует? – с готовностью спросил художник.

Встав с трона, Соломон подошёл к картине поближе.

– Ну… к примеру… центральная часть…

– Чёрный квадрат, – кивнул Даливадорос.

– Именно! – подтвердил царь. – Хотелось бы знать, что это?

– Это вы!

– Но…

– Видите эти маленькие ножки чуть ниже квадрата?

– Которые кривые?

– Нет, которые тонкие.

– Кривые.

– Тонкие.

– Ну, допустим… – в очередной раз проявил мудрость Соломон, не желая спорить с ненормальным. – Но почему я представился вам в этаком… мягко говоря экзотическом виде?

– Каждый человек загадка, – спокойно ответил художник. – Знаете, есть такое известное выражение, «чужая душа сплошные потемки». Вот! Перед вами наглядный пример.

– Ну хорошо, – согласился царь. – А что это здесь в углу похожее на… даже не знаю как и назвать… похожее, простите, на кляксу…

– То самое и есть, что вы назвали, – нагло объявил гений.

– То есть вы хотите сказать…

– Именно клякса!

– И каково значение сего символа?

– Ну, поначалу я капнул туда краской совершенно случайно в порыве внезапного вдохновения… – нехотя признался художник. – Но чуть погодя не стал исправлять казалось бы досадную ошибку. Эта клякса олицетворяет ваш будущий храм.

– А почему она не имеет чётких очертаний?

– Потому что храм ещё не построен.

– Ну а жёлтый цвет краски?

– Если я не ошибаюсь, храм будет посвящен иудейскому богу? – с важным видом уточнил художник и, получив утвердительный кивок, продолжил. – Желтый цвет символизирует солнце, а солнце, как известно, основополагающая часть любого бога.

– Великолепно!!! – царь звонко хлопнул в ладоши, дивясь феноменальной изворотливости художника. – И последнее…

Соломон смущённо обернулся, глядя на негодующе сжимающую кулаки мать.

– Вот эта штука… растущая прямо из верхушки чёрного квадрата…

– Из вашего лба, – поспешно вставил безумец.

– Гм… даже так… если я не ошибаюсь… а я вряд ли ошибаюсь, поскольку изображённое вполне очевидно, то это…

– Всё правильно, это мужской детородный орган, – дерзко подтвердил художник.

– Но почему?!! – Соломон в очередной раз недоумённо развёл руками, призывая в свидетели всех собравшихся, которые опасливо поглядывали на тирскую знаменитость, стараясь держаться от гостя как можно подальше.

– Сей яркий символ олицетворяет верховную власть, – выдержав небольшую паузу, ответил художник. – Безграничное доминирование тирана-царя над простым забитым народом.

– Но почему этот орган растёт прямо из моего лба?

– Таково моё виденье! – грозно ответил гений и даже с чувством топнул обутой в дорогой сандалий ногой.

– Спасибо, – вежливо улыбнулся психу царь. – Вы свободны.