Трое из города

Главный Повар положил на него лист бумаги, придавил солонкой. Потом на мгновение застыл, высоко подняв брови. И очень быстро нарисовал соусом прямо на скатерти красный цветочек.

– Хорошая линия, – решил он. – Ты, – ткнул в крайнего молодца за спиной хозяина пивной. – Пиши.

Повинуясь не приказанию Главного Повара, а взгляду своего хозяина, тот нехотя подошёл к столу, скованно взял наполненный соусом кулёк и принялся старательно выводить слова, выписанные на бумажке:

“Слава Главному Повару! Ура!”

– Следующий! – громко сказал Главный Повар, снова наполняя опустевший кулёк.

Среди четырёх корявых надписей, украсивших скатерть, одна была неожиданно красивой, а сделал её молодец самого разбойного вида, завернутый от макушки до шеи в оранжевый шелковый платок.

– Вот этот прохвост подойдёт! – сказал Повар, изучая расписанную скатерть. – Рука довольно твердая и гибкая. Можно поднатаскать. Беру его в обмен на своего. Да смотри мне, что бы ни зелёной точечки на моём не осталось.

Он вынул из кошелька несколько монет и небрежно подал их хозяину пивной.

– Воля васа, – сказал с поклоном хозяин. – Сироту всякий обидеть норовит.

– Да я из твоего босяка человека сделаю! – похлопал его по плечу Главный Повар. – Такого писца вылеплю, – с руками оторвут!

Он взял со стола смятый кулек, выдавил из него себе на палец каплю соуса, засунул палец в рот и облизнул.

– Томат, соль, укроп, кориандр, красный перец. Немного масла. Когда упаривали, – чуток подгорел. Растяпа-поварёнок, плохо мешал, – сказал он, вытирая палец о край скатерти.

Чувствуя себя победителем, Главный Повар гордо вышел из пивной.

Глава шестая Проишествия на море

О том, что один повар заболел и оставлен в забегаловке Перекрестка, тётушка Гирошима узнала, когда «Невеста ветра» была далеко в море.

И новости ей очень не понравились.

– Вообще-то, – ядовито сказала она Главному Повару, – меня для того и пригласили, чтобы больными заниматься. Вы оставили на берегу человека, даже не показав мне. О такой болезни, как морская лихорадка, я ничего не слышала. Чем он болен на самом деле? Кто теперь знает?

– Вот видите, – пробурчал Главный Повар. – Зачем же вам его показывать, коли вы морскую лихорадку всё равно не знаете? Он в надежных руках, а в болячках я тоже кое-что смыслю.

Он и сам запоздало понял, что слишком опрометчиво поступил в пивной, но признать правоту тётушки Гирошимы упорно не желал.

– Благодаря мне на борту всего лишь один новый человек, – сказал он, – а благодаря вам – целых семь. Так кто же из нас поступил неблагоразумно, дорогая госпожа Гирошима? Извините, мне некогда.

С этими словами Главный Повар сбежал от тётушки Гирошимы и занялся новым приобретением.

После обеда он спустился на камбуз к коку и переговорил с ним.

Кок, получив согласие Капитана и солидную горсть монет из рук Главного Повара, освободил корабельную кухню, куда пришлось идти человеку в платке.

Главный Повар заперся с ним на несколько часов.

А на полдник команда и пассажиры получили каждый по пирожному, украшенному изображением рыбки.

Нового повара дружно прозвали Оранжевый Платок.

* * *

Ночью Бублик проснулся от неприятного ощущения, что он не один в полотняном гамаке. Кто-то осторожно трогал его холодными пальцами.

Бублик распахнул глаза как раз в тот момент, когда длинный усатый нос ткнулся в его щёку, защекотал усами.

Солонка собственной персоной сидела на груди у Бублика.

“Ты с ума сошла!”

Вместо слов Бублик постучал себя по голове.

Крыса в ответ тихонько пискнула, словно сказала: “Есть давай!” Свободную жизнь и волю Солонка охотно променяла на кусок хлеба.

Бублик снял с себя крысу, выбрался из гамака и стал рыться в своем сундучке в поисках съестного. Нашел пакетик сушёного чернослива. Таких пакетиков мама положила ему несколько, надеясь, что скоро он сможет есть не только жидкую кашу.

Солонка уселась на полу рядом с сундучком на задние лапы, передними аккуратно, как ручками, взяла черносливину и стала её обкусывать.

Бублик не знал, плакать ему или смеяться. Вот уж кому не обрадуется Главный Повар, так это Солонке.

Значит, придется её прятать…

Думая об этом, он снова задремал, но в самую глухую пору поварят вдруг разбудил дикий вопль.

Они так и подскочили в своих висячих полотняных кроватях.

Кричал Укроп, поварёнок, чей гамак был ближе всего к выходу.

– Ты чего?! – накинулись на него все.

– Там кто-то был!!! – вопил, показывая на дверь, белый, как сметана, Укроп. – Я видел тёмного человека в дверях!

– А серой крысы в чёрной комнате ты не видел? – не поверили поварята.

– Он там стоял! – упирался Укроп.

– Приснилось это тебе, – стали успокаивать его поварята. – Спи, Укропчик.

Постепенно Укроп успокоился и уснул, но его пример оказался заразительным.

Не прошло и двух часов, как новый звук – совсем уж ни на что не похожий – заставил поварят в ужасе вскочить.

Кто-то подвывал в углу кубрика.

Прошло немало времени, пока испуганные поварята разобрались, что это стонет во сне Орешек, напугавшийся укропчикового тёмного человека.

Они снова разбрелись по гамакам, но к тому времени почти рассвело.

* * *