Трое и боги

Точно такое же, подумал он потрясенно, было у него, когда их… когда они покинули родную деревню. Но откуда здесь секира невров? Был здесь кто-то из людей, тогда Страж брешет, как деревянный, или же прохожий охотник повесил на молодой дубок свою секиру, забыл о ней, а дубок все рос да рос…

Но тогда когда это было?

– Тайна великая, – прошептал он. – Надо сказать Олегу… Тот до всего доищется. Олег поймет и нам скажет…

Он заставил непослушное тело двигаться выше.

Сияние становилось ослепляющим. Все потонуло в блеске, Таргитай различал только гигантского сокола. Оперение было не просто белым или белоснежным – белизны такой чистоты просто не существовало на свете, который именовался белым.

Это был свет первых мгновений творения, чистейший первозданный свет!

Таргитай смотрел не щурясь. Сияние, в котором все тонуло, не ослепляло. Сокол был как из застывшего света, только немигающие глаза горели багровым огнем. Таргитай с трепетом понял, что Сокол вот так, не мигая, сидит уже тысячи лет.

– Челом бью, великий Род, – выговорил Таргитай. Чувствовал, что к богу богов надо бы как-то почтительнее, но все одно, как ни обратись, будет недостаточно. Перед ним – Прародитель, Отец Всего Сущего!

Сокол недвижимо глядел вдаль. Радостный свет выжигал даже намек на тень, но и на фоне слепящего света Сокол был как пылающий факел в ночи. Таргитай сказал громче:

– Великий Род, твой мир в страшной опасности!!!

Голова Сокола с огромным усилием – явно не двигался тысячелетиями – повернулась к нему. Пурпурные глаза, где блистал огонь, взглянули устало. Прозвучал слабый надтреснутый голос, голос умирающего старика:

– Кто ты?

– Человек, – ответил Таргитай торопливо, сердце его сжалось. – Последнее твое творение, мудрый!

Сокол так долго смотрел не двигаясь, что Таргитай почувствовал себя забытым. Что для бога богов сотня-другая лет? А тут и семь, то бишь три дня, срок всей жизни. Наконец, тот же слабый голос почти прошептал:

– Все-таки пришел человек… слабейшее из творений. Почему… не боги?

– Род, – сказал Таргитай торопливо, – помоги! И своему миру. Ты ж все можешь!

– По…мочь?.. В чем?

– Изгони Зло. Побей Темные Силы. Тебе ж Ящера прибить легче, чем корове слепня.

Пурпурные глаза Сокола потускнели.

– Опять? Прибить, уничтожить, смести… Это уже было… много раз…

Таргитай заговорил с дрожью, ему что, но решалась судьба всего людства:

– Мы – твои дети! Ты создал нас последними! А разве последние – не самые любимые?

Голос прозвучал еще тише:

– Вы последние… последняя… надежда… Если и вы…

– Но почему? – закричал Таргитай во весь голос. – Почему?

– Рушить очень просто… Когда нет надежды… надо рушить… Я не могу создать лучше, чем сотворил… Но мир должен быть лучше…

– Каким? – закричал Таргитай, срывая голос.

– Не знаю… Я много раз перекраивал мир. Были ходячие горы и живые океаны, был мир пылающей земли, был расплавленного железа… Когда все получалось плохо, я, устав, сотворил богов… Оказалось намного лучше, я воспрял духом. Они должны были продлить мое дело. Сами перестроить, улучшить, добавить, украсить…

– Они сделали?

– Боги – вечные дети. Им хватит мощи для себя. Я дал им вечную жизнь, вот они и… не спешат.

Он опять молчал так долго, что Таргитай не выдержал:

– Что?

Красные немигающие глаза снова остановились на нем.

– Ты еще здесь, человек… Вы, люди, последний вздох этого умирающего мира… Последняя, угасающая надежда… Младшие боги, которые живут один миг…

Таргитай закричал, срывая голос:

– Но как мы, такие малые, сможем сделать то, что не можешь ты?

Плечи Сокола обвисли, словно бог богов не мог больше нести тяжесть всего мира.

– Не ведаю… Вы – последние… Если не вы… больше некому… конец…

Багровые глаза погасли. Сокол застыл, снова превратившись в глыбу окаменевшего света. Таргитай в великом горе отступил на шаг. Сердце прыгало как заяц, а в животе лежала льдина. Жизнь как кощуна: чем дальше, чем страшнее. Сделать то, за что не берутся даже боги? Да что боги – сам Род не в силах? А еще успеть в три дня?

Род блистал, но это был блеск огромной льдины в лучах солнца. Мир был холоден и жесток.

Таргитай отступил еще. Под пяткой уже чувствовалась пустота. Он согнулся, как от резкой боли в животе.

– Миром правят боги, – прошептал раздавленно. – Одни добрые, другие злые, третьи… третьим все одно. Но любой сильнее нас во сто крат. Мы бессильны даже со всей-всей магией!

Сокол молчал. Таргитай без сил повернулся, деревянные ноги как две колоды. Руки мертво хватались за выступы. К счастью, спускаться все же легше, иначе бы сразу…

Бессмертные боги не перемрут, оставив мир людям, и не перебьют друг друга. Но даже исчезли бы боги – что могут люди?

Глава 9

Вокруг Олега бушевал яростный вихрь. Волосы встали дыбом, сухо потрескивали. Даже волчья шерсть встопорщилась, по кончикам прыгали искорки. Щелкали, будто кто давил вшей. Магический кокон с трудом выдерживал удары. Через скорлупу пробивался свист, треск, непрестанный скрежет, будто он ломился сквозь гору, а не несся сквозь пустой воздух.