Трое

Он целовал ее долго, не отрываясь, словно утолял жажду; он наслаждался запахом ее кожи и легкими движениями губ, гладил ее по лицу, бормоча: «Маленькая моя…» Они смотрели друг другу в глаза, и каждый видел другого насквозь. «Я могу делать все, что захочу», – понял он. Эта мысль звучала в мозгу снова и снова, как волшебное заклинание. Его пальцы жадно проникали в самые потайные уголки ее тела. Алые губы чуть приоткрылись – он почувствовал ее жаркое, учащенное дыхание и вдохнул его. «Если я могу делать что захочу, то и она тоже». Словно прочитав его мысли, она расстегнула на нем рубашку и обхватила губами сосок. Задохнувшись от внезапного прилива удовольствия, он осторожно взял ее голову в ладони и принялся легонько покачивать, усиливая ощущения. «Все, что захочу», – повторял он мысленно, поднимая ее юбку и упоенно разглядывая белые трусики, облегающие соблазнительные изгибы и резко выделяющиеся на фоне длинных смуглых ног. Правой ладонью он приподнял ее грудь, левая скользнула по бедрам, пробираясь все глубже. Это было упоительно; ему не хватало рук, чтобы ласкать ее всю, целиком. Внезапно ему захотелось посмотреть ей в лицо: он схватил ее за плечи и выпрямил со словами: «Я хочу видеть тебя». Ее глаза наполнились слезами, и он понял, что это от остроты ощущений. И снова они смотрели друг другу в глаза, и необузданная страсть хлестала мощными потоками. Он опустился на колени, словно умоляя о чем-то, и прижался лицом к ее бедрам, чувствуя тепло тела сквозь одежду. Запустив обе руки под юбку, он медленно снял с нее трусики и придержал туфли, пока она переступала через них. Они занялись любовью прямо там, где стояли, на маленькой кухне. Она чуть прикрыла глаза, на ее лице застыло умиротворенное выражение. Он двигался медленно, стремясь продлить удовольствие, но тело не желало ждать, принуждая ускорять темп. Чувствуя, что теряет равновесие, он слегка приподнял ее и, не отрываясь, перенес к стене. Она рывком вытащила его рубашку из брюк и погрузила пальцы в твердые мускулы спины. Он поднял ее, держа на весу; она крепко обхватила его ногами, и он почувствовал, что проникает еще глубже. Он вдруг ощутил себя заводным механизмом: каждое ее движение туже закручивало пружину. Вот ее глаза расширились, в них заплескался дикий животный страх – это подстегнуло его; он понял, что близок к финалу. Сейчас произойдет чудо, нужно дать ей знать. «Суза, я всё», – прошептал он. «Я тоже…» Она вонзила ногти в его спину и царапнула сверху донизу; он дернулся, как от удара током, и разрядился горячей волной. Ее тело содрогалось от спазмов; она открыла рот, прерывисто дыша. Пик оргазма накрыл их с головой, и она закричала.

– Мы следим за израильтянами, а они, в свою очередь, следят за Дикштейном. Осталось только Дикштейну начать следить за нами, и мы все будем ходить по кругу до бесконечности, – сказал Ростов, меряя шагами коридор отеля.

Тюрин поспешно семенил за ним на своих коротких пухлых ножках.

– А почему, собственно, ты решил прекратить наблюдение?

– Ну это же очевидно! – раздраженно отозвался Ростов, но тут же спохватился – преданность Тюрина дорогого стоила – и решил объяснить: – В последние недели за ним ведется плотное наблюдение, причем он уже несколько раз замечал нас и уходил на дно. Для него слежка – дело привычное, неизбежное. Но если речь идет о конкретной операции, то чем больше за ним следят, тем выше шанс, что он выйдет из игры и передаст дело кому-то другому – и нам не удастся выяснить кому. Слишком часто проект сливали, если обнаруживалась утечка информации. Поэтому мы и прекратили наблюдение – чтобы не спугнуть. Теперь мы про него знаем, а он про нас – нет.

– Ясно, – кивнул Тюрин.

– Своих он заметит в два счета, – добавил Ростов. – Сейчас у него должна быть повышенная бдительность.

– А зачем они следят за ним?

– Не понимаю. Сегодня утром Борг явно встречался с Дикштейном – об этом свидетельствует его маневр с такси. Возможно, Борг снял его с дела и теперь проверяет, послушался ли он. – Ростов сокрушенно покачал головой. – Нет, неубедительно. Есть еще другой вариант: Борг больше не доверяет Дикштейну, но это тоже маловероятно… Так, тихо!

Они подошли к номеру Дикштейна. Тюрин достал мощный карманный фонарик и осмотрел дверной проем.

– «Сторожков» нет, – доложил он.

Ростов молча кивнул, не вмешиваясь: Тюрин знал свое дело. Маленький толстячок был одним из лучших технических специалистов в КГБ. Тюрин вытащил из кармана отмычку, заранее опробованную на двери собственного номера, медленно открыл дверь и осторожно заглянул внутрь.

– Ловушек нет, – вынес он вердикт через минуту и вошел в номер, Ростов последовал за ним, прикрыв дверь. Эта часть работы не доставляла ему ни малейшего удовольствия: он предпочитал наблюдать, анализировать, планировать. Если сейчас войдет горничная или менеджер отеля или даже сам Дикштейн незаметно обойдет «часового» в лобби, это будет так унизительно…

– Давай-ка поторопимся, – сказал он.