Трое

– У одного кагэбэшника был глупый сын, который никак не понимал, что такое партия, родина, профсоюз и народ. Тот объяснил ему на примере их семьи, где отец – партия, мать – родина, бабушка – профсоюз, а он сам – народ, но мальчик все равно не понимал. Тогда папа в ярости запер сына в шкафу в родительской спальне, а ночью занялся любовью с женой. Мальчик, подглядывая в замочную скважину, воскликнул: «Теперь я понял! Партия насилует родину, пока профсоюз спит, а народ должен смотреть и страдать!»

Все покатились со смеху. Буфетчица покачала головой в притворном негодовании. Ростов уже слышал эту шутку.

После перерыва комитет неохотно вернулся к работе. Ключевой вопрос задал представитель генсека:

– А если мы откажемся помогать египтянам, они справятся без нас?

– Пока что информации недостаточно, – ответил кагэбэшник, делавший доклад. – Однако я проконсультировался по этому поводу с одним из наших ученых; оказывается, изготовить атомную бомбу технически не сложнее, чем обычную.

– Значит, будем считать, что они смогут изготовить ее и без нашей помощи, хотя и медленнее, – заметил мидовец.

– Выводы я сделаю сам, – оборвал его председатель.

– Да-да, конечно, – смущенно пробормотал тот.

– Единственная серьезная проблема – достать плутоний. Удалось им это или нет, мы не знаем.

Давид Ростов слушал дискуссию с огромным интересом. С его точки зрения, комитет мог принять лишь одно-единственное решение, и сейчас председатель подтвердил его мнение.

– Я думаю так, – начал последний. – Если мы поможем египтянам изготовить бомбу, то упрочим наши связи на Ближнем Востоке и наше влияние на Каир; кроме того, у нас будет возможность ее контролировать – до некоторой степени. Если же мы откажем, то испортим отношения с арабами и уже не сможем ни на что повлиять.

– Иными словами, если уж они собрались заполучить бомбу, пусть лучше на кнопке будет русский палец, – подытожил мидовец.

Председатель бросил на него раздраженный взгляд и продолжил:

– Таким образом, целесообразно рекомендовать секретариату ЦК оказать египтянам техническую поддержку, но так, чтобы контроль над проектом оставался в руках советских кадров.

Ростов позволил себе улыбнуться краешком рта: именно этого он и ожидал.

– Выносим на голосование? – предложил мидовец.

– Поддерживаю, – кивнул кагэбэшник.

– Все за?

Все были за.

Комитет перешел к следующему пункту повестки.

И только после собрания Ростова поразила внезапная мысль: если египтяне на самом деле не смогли бы построить реактор без посторонней помощи – допустим, из-за нехватки урана, – то как же ловко они обвели русских вокруг пальца!

Ростов любил свою семью – в малых дозах. К счастью, работа позволяла отдыхать от семейной жизни – а жизнь с детьми всегда утомительна – в постоянных командировках; к возвращению он соскучивался настолько, что можно было терпеть их присутствие еще несколько месяцев. Он любил старшего сына, несмотря на его вздорные пристрастия к дешевой музыке и поэтам-диссидентам, но зеницей ока был для него младший. С самого детства отец учил малыша логике, разговаривал с ним сложными предложениями, обсуждал географию дальних стран, механику двигателей, принципы работы радио, водопроводных кранов, фотосинтеза и политических партий. Из класса в класс мальчик оставался первым учеником, хотя в новой школе он, пожалуй, найдет себе равных.

Ростов понимал, что пытается привить сыну амбиции, в которых сам не преуспел. К счастью, это не противоречило намерениям юноши: тот с гордостью осознавал свой потенциал и мечтал стать великим человеком. Единственное, против чего Володя возражал, – это работа по комсомольской части: он считал ее пустой тратой времени. Ростов частенько говорил ему: «Может, это все и пустое, но ты ничего не добьешься в жизни, если не будешь продвигаться по партийной линии. Если хочешь изменить систему, доберись до самого верха и переделай ее изнутри». Владимир принял эту аксиому и с тех пор добросовестно посещал комсомольские собрания: он унаследовал железную волю отца.

Пробираясь домой в час пик, Ростов предвкушал тихий скучный семейный вечер: они вместе поужинают, затем будут смотреть сериал о героических советских разведчиках, перехитривших ЦРУ; перед сном он выпьет стопку водки.

Ростов припарковался у подъезда. В его доме жили чиновники высшего звена; у половины из них имелись небольшие легковые автомобили отечественного производства. Квартира считалась просторной по московским стандартам: у каждого из сыновей была своя комната, и никому не приходилось спать в гостиной.

Войдя в дом, Ростов застал нарастающий скандал: гневный голос Маши, какой-то треск, крик и ругань сына. Не раздеваясь, он прошел на кухню и распахнул дверь.

Они стояли друг напротив друга возле кухонного стола: жена – в истерике, готовая заплакать, и сын, кипящий юношеским негодованием; между ними лежала разбитая гитара. Значит, ее разбила Маша, понял Ростов.

Оба повернулись к нему и заговорили одновременно:

– Она сломала мою гитару!

– Он позорит нашу семью своей гнилой музыкой!

– Дура!