Тривейн

На встрече в «Д'Эсте» он неплохо поработал для госдепартамента. На конференции в Чехословакии умудрился свести вместе, казалось бы, абсолютно несовместимых противников. Но Энди прекрасно понимал, что Чехословакия – это еще не проверка. Настоящим испытанием станет для него «Дженис индастриз».

Сможет ли он заставить компанию подчиниться?

Это было испытание, которого он желал, в котором нуждался.

Глава 43

Когда бригадный генерал Купер вошел в камеру в Арлингтоне, Пол Боннер поднялся со стула и встал по стойке «смирно». Купер устало махнул рукой в знак приветствия, как бы предлагая Боннеру расслабиться и сесть.

– Я не надолго, майор. Меня ждут в Административно-бюджетном управлении. Вечно у них проблемы с бюджетом...

– Да, насколько я помню, сэр.

– Так садитесь же. Я не буду: и так сидел весь день. И весь уик-энд. Ездил к себе в Ратленд. Под снегом он еще красивее. Надо, чтобы вы как-нибудь навестили меня там.

– С удовольствием.

– Мне и миссис Купер было бы очень приятно.

Пол опустился на стул возле голого стального стола, оставив единственное кресло для генерала. Но тот не собирался садиться, был явно взволнован и неуверен в себе.

– Боюсь, у вас нехорошие новости, генерал.

– К сожалению, майор. – Купер посмотрел на Пола: лицо напряжено, брови сдвинуты. – Вы хороший солдат, и мы сделаем все возможное. Мы надеемся, что с вас снимут обвинение в убийстве...

– О чем же здесь сожалеть? – усмехнулся Боннер.

– Газетчики и этот мерзавец Брюс, кажется, оставили вас в покое.

– Премного им благодарен. А почему?

– Не знаю и не желаю знать. Но, к сожалению, это уже не важно.

– В каком смысле?

Купер подошел к двойному окошечку и окинул взглядом двор.

– Ваш процесс, если таковой состоится, пройдет в гражданском суде, в присутствии как военных, так и гражданских лиц. Они вас оправдают... Но как военный, вы должны предстать перед трибуналом. Они приняли решение возобновить против вас дело и добиться смертной казни сразу по окончании процесса.

– Что? – Боннер медленно поднялся со стула. Он весь напрягся, мускулы на его шее вздулись от напряжения. – На каком основании? Сколько можно?! Если я оправдан... А я оправдан!

– С вас снято обвинение в убийстве, но не в грубом пренебрежении своими обязанностями. Вы не послушались приказа, вот и нарвались на неприятности. – Купер продолжал смотреть в окно. – У вас не было никакого права там находиться, майор! Вы подвергли опасности Тривейна и его прислугу. Вы втянули американскую армию в события, находящиеся вне сферы ее действий, исказив тем самым наши намерения...

– Но это же, черт возьми, подтасовка!

– Это, черт побери, правда, солдат. – Купер резко повернулся на каблуках. – Чистая, простая правда. В вас могли стрелять в целях самозащиты, законно. Клянусь Богом, мы это докажем.

– Но у них была армейская машина. Мы можем доказать это!

– Армейская машина... В том-то все и дело! Не машина Тривейна, не сам Тривейн... Черт бы вас побрал, Боннер, разве вы не видите? Тут много чего намешано. Вы не можете больше оставаться в армии.

Пол в упор посмотрел на генерала.

– А кто собирается копаться в деталях? – спросил он, понизив голос. – Вы, генерал? Не думаю, что это подходящее занятие...

– Боюсь, что придется. С вашей точки зрения, именно я должен этим заниматься. Вас не удивляет, что я пришел к вам сюда – по собственной воле?

Боннер понял справедливость слов генерала. Все было бы гораздо удобнее, если бы Купер ничего ему не сказал.

– Зачем же вы сделали это?

– Потому что вам и так досталось. Вы заслуживаете лучшего, Боннер, не сомневайтесь, я это знаю. Что бы ни случилось, я сделаю все, чтобы... Чтобы вы могли навещать отставного офицера в Ратленде.

«Значит, генерал все же решил отойти от дел», – подумал Пол. Он уже не приказывает, а предлагает сделку.

– Значит, вы избавите меня от тюрьмы...

– Обещаю. Меня в том заверили.

– Но погоны я потеряю?

– Да... К сожалению. Такая, знаете, интересная ситуация. Придется действовать по правилам. Никаких отклонений. Мы не можем позволить, чтобы намерения армии подвергались сомнению. Нельзя, чтобы нас обвинили, будто мы кого-то покрываем.

– Опять темните, генерал. Прошу прощения, но вам это удается плохо.

– Я не в обиде, майор, вы знаете, я пытался справиться с проблемами все эти годы, последние семь-восемь лет. Похоже, не удалось. Получается только хуже. Хочется надеяться, что я сохранил одну из лучших черт людей старой гвардии.

– Вы говорили, что армия хочет от меня избавиться, убрать с глаз долой.

Бригадный генерал Купер плюхнулся в кресло, расставив ноги, – поза боевого офицера, отдыхающего в своей палатке. Так спали многие из них после тяжелого дня на огневой точке.

– С глаз долой – из сердца вон, майор... А если получится, то вон из страны. Именно так я и советую вам поступить, если военный трибунал будет отменен.

– Господи! Ведь все это было запланировано заранее, разве не так?

– Есть один вариант, Боннер. Впервые он пришел мне в голову, когда я гулял по полянке, покрытой глубоким снегом. Он показался мне не то чтобы забавным, но... Ирония судьбы, знаете ли.

– А именно?