Тривейн

И Тривейн и де Спаданте непредсказуемы! К тому же президент по-прежнему верит в Тривейна, общается с ним через Уэбстера. Председатель подкомитета проехал от Хьюстона до Сиэтла – огромное расстояние! – и везде интересовался одним лишь де Спаданте. Больше никем. Это становилось опасным... Конечно, при необходимости его можно тоже убрать. Но такое убийство повлечет за собой серьезное расследование, а они к этому не готовы.

Но, с другой стороны, де Спаданте должен быть убит. Уж слишком далеко он зашел, слишком многое узнал. Уэбстер ввел его в «Дженис индастриз» только для того, чтобы решить кое-какие проблемы в портах, находившихся под контролем боссов мафии. А де Спаданте сам начал помогать сильным мира сего, сообразив, какие широкие горизонты перед ним открываются. Дальше его пускать нельзя...

Но де Спаданте должен быть убит своими – только так! Убийцей будет точно такой, как он. Иначе все может окончиться катастрофой.

Уильям Галабретто понял. Его клан – и по крови, и по организации – воспитывался под крылом коннектикутского родственника. Но парень принадлежал уже новому поколению, к тем хитрым и хорошо, хотя и несколько консервативно одетым выпускникам колледжей, которые не нуждались в тактических ухищрениях предшественников из Старого света, не подстраивались под избалованных длинноволосых хиппуюших и кликушествующих сверстников «сегодняшнего» поколения.

На свое счастье, они оказались где-то посередине, в границах почти среднеамериканской респектабельности. И если их именам ее не хватало, то они с лихвой компенсировали этот недостаток продвижением по тысячам служебных лестниц.

Повернув направо, на Двадцать седьмую стрит, Уэбстер взглянул на номера домов: ему был нужен сто двенадцатый.

В этом доме жил Родерик Брюс.

* * *

Пол Боннер смотрел то на письма, то на капитана военной полиции, который это письмо доставил, и теперь ждал, бесстрастно прислонившись к дверям.

– Что за чертовщина, капитан? Шутка какой-нибудь долбанной твари?

– Это не шутка, майор. Пока вы будете содержаться в Арлингтоне... Вам предъявили обвинение в убийстве.

– В чем?

– Штат Коннектикут выдвинул против вас серьезное обвинение и дал согласие поместить вас под стражу. В общем-то это нам на руку... Военные предъявили иск за некоего Аугуста де Спаданте на пять миллионов долларов... Каким бы ни был приговор, я думаю, мы урегулируем этот вопрос: никто не стоит пяти миллионов...

– Урегулируете? Убийство? Да ведь эти сучьи дети явились, чтобы убить Тривейна! Что же мне оставалось делать? Смотреть, как его убивают?

– Майор, а у вас есть хоть малейшее доказательство того, что Аугуст де Спаданте собирался причинить кому-то вред? Что у него были враждебные намерения? Если да, то было бы лучше представить их нам, поскольку сами мы ничего найти не можем.

– Да вы, похоже, шутник. Он был вооружен и собирался открыть огонь!

– Это вы так говорите! Было темно, никакого оружия не нашли...

– Значит, его украли!

– Докажите!

– Два сотрудника спецслужбы «1600» были умышленно удалены от объекта, распоряжение поступило вопреки приказу! Это произошло в Дариене, в больнице... По дороге в Барнгет меня обстреляли. Только вырубив этого человека, я отобрал у него оружие...

– Мы читали все это в вашем докладе, – подошел к столу капитан. – Но человек, который, по вашим словам, стрелял в вас, заявил, что никакого оружия у него не было, что вы набросились на него...

– И взял его пистолет! Это я могу доказать: я отдал пистолет Тривейну.

– Вы отдали какой-то пистолет Тривейну... Оружие не зарегистрировано, на нем отпечатки пальцев только вас обоих. Я имею в виду Тривейна...

– Где же я тогда, черт побери, взял пистолет?

– Хороший вопрос... Принимая во внимание тот факт, что пострадавшая сторона отрицает наличие у нее оружия, я могу сделать вывод, что у вас его целая коллекция!

– Дерьмо!

– И, кстати, никто из спецслужбы не был отозван из Дариена. Они просто не должны были там находиться.

– Вдвойне дерьмо. Проверьте расписание нарядов!

– Уже проверили... Охрана Тривейна была отозвана в Белый дом для следующего назначения, А их обязанности выполняли люди окружного шерифа, из Фаерфилда, штат Коннектикут...

– Это ложь! – вскочил с кресла Боннер. – Я вызвал их через «1600»!

– Это может быть ошибкой службы контроля, но уж никак не ложью... Службу «1600» патронирует советник президента Роберт Уэбстер. А он утверждает, что его люди известили Тривейна об отмене, хотя в этом и не было надобности...

– И где же были эти местные ребята?

– В патрульной машине, на стоянке...

– Но я их не видел!

– Может, плохо смотрели?

На мгновение Боннер задумался. Он вспомнил о дорожном знаке: машины, приезжавшие к больнице, должны были следовать на стоянку за ней.

– Может быть. Грязная работа! Но если они там и были, то пользы от них было мало!

– А вот это уже другое дело! Возможно, это прокол, но ведь те парни были не из службы «1600»!

– Вы уверяете меня, что я искажаю картину того, что произошло! Патруль, выстрелы, история с пистолетом... Но, черт побери, капитан, я не мог допустить такой грубой ошибки!