Триумвират

— Михаир. — ответила она, бросая на меня колючий взгляд. — Понимаю, что масштаб вашей фигуры затмевает сейчас всё остальные на доске. Но эта Гильдия — моя работа и жизнь. Я не хочу быть вашим врагом. Это правда. Всё, чего я хочу, чтобы и Гастос, и легионы Империи оставили нас в покое.

Черт. Могу ее понять. Сам когда-то был таким же наивным. Хотел чтобы мне дали спокойно добить Север и сидеть там. Но здешний мир так не работает. Иворна Сандис мне потом всё объяснил. Но Орина до сих пор во власти этого заблуждения. Никто не позволит тебе просто заиметь армию и сидеть вместе с ней на важной точке морской торговли.

— Орина, у тебя есть навык Чужие Сны?

— Да.

— Он улучшен до возможности выбора цели?

— Да.

— Альденг дала тебе добавить себя в армию?

— Причем здесь это⁈ — спросила девушка и я заметил, что ее лицо слегка покраснело.

— Притом. Ты сама всё прекрасно понимаешь.

— У нее есть важные покровители. Другие маги, которым она обязана. Это секреты, которые мне лучше не знать для моей собственной безопасности.

— Или ты просто стараешься затолкнуть под ковёр очевидное, чтобы не рушить свою картину мира. Она тебе не доверяет. Гильдия для нее просто разменная монета и момент размена скоро настанет.

— Давайте вернемся к более насущным вопросам, триумвир. — холодно ответила она.

— Конечно. Продолжай. Что-то там про Разлом.

— У Разлома работало несколько чародеев. Не знаю живы ли они, но шансы есть. Однако врагов там сейчас очень много.

Чародеи? Меликс упоминал одного магистра, изучавшего прошлое Канртега. Как его там…

— А есть ли среди них некто Расет Рег Нираб? — спросил я.

— Возможно. Очень странный чародей. Магистры тут редко бывают. Канртег больше привлекает ренегатов и охотников за древностями. Расет же выглядел довольно состоятельным человеком. Он совершенно не пытался обогатиться. Наоборот скупал вещи, которые мало кому нужны и никакой магией не обладают. В Разломе он тоже часто бывал. Может быть… слишком часто. Сильные маги способны выдерживать воздействие проклятья гораздо дольше обычных смертных. Но даже для них это не проходит бесследно.

Ясно. Крыша начинает протекать. Впрочем, я уже рассуждал как-то на тему того, что нормальных магов в этом мире в принципе не бывает. Слишком тяжёлые испытания проходят они при инициации, слишком долго живут и слишком большой властью обладают. Адекватный маг это такой же оксюморон как честный политик или добрый сенатор.

— Ясно. Значит разлом один из первых кандидатов на зачистку. Но меня больше беспокоят вот эти черные кварталы. Заброшенные алтари и падшие дворцы. Там есть гавани? Опасаюсь, что Гастос попытается высадиться именно там.

— Гавани? Есть. Но контролировать территорию чёрного города практически невозможно.

— Проклятие действует на нежить?

— Не проводила такие эксперименты. Только очень прошу… Не надо уничтожать ашминитов ценой замены их на армию мёртвых или чудовищ.

Ох уж моя репутация. Я ведь имел в виду не созданий Порчи, а обычных умертвий. Но Орину можно понять. Она лично наблюдала что творилось на Севере. Я снова склонился над картой, продолжая задавать девушке вопросы.

Не все части чёрного города были заброшены сразу. Некоторые из них ещё сотни лет были пригодны для проживания, но проклятие постепенно вытеснило оттуда всех людей.

Основными материалами для строительства в бедных кварталах служили обломки древних руин и алхимическое древо. Из любопытства я попросил принести мне фрагмент этой штуки. В руках у меня оказался необычайно легкий, бледно-серый брусок. Он, действительно, очень смахивал на древесину, долго пробывшую в море. Однако имел странный кислый запах и очень легко разламывался вдоль волокон.

— Из чего делают эту гадость? — спросил я Орину.

— В рецепт входят водоросли, рыбьи потроха, специальные дрожжи и щепотка нищеты. Смесь заливают в большой резервуар, а затем настаивают в полной темноте несколько недель. Затвердевшие части вынимают, а в жижу добавляют новые ингредиенты. Процесс идет непрерывно.

— И этой ерундой здесь топят дома?

— Редко. Только от большой нужды или когда дерево совсем износилось. Главным топливом города являются уголь и ворвань.

Ворванью называют жидкий жир, добываемый прежде всего из китов. Один из немногих доступных для современного Канртега ресурсов. Ворвань использовали для освещения, готовки и даже отопления небольших помещений. Эта желтая или бурая неприятно пахнущая субстанция была символом достатка. Ее вонь пропитала стены красных и относительно благополучных частей серых кварталов. Нищета здесь означала холод, сырость, темноту. Бедняки ели сырую рыбу или других обитателей моря, а потом умирали в двадцать-тридцать лет. Их тела даже после смерти продолжали иногда чуть-чуть шевелиться. Вскрыв животы и черепа таких трупов обычно обнаруживали множество червей, поедающих медленно разлагающуюся плоть. Жизнь городского дна тут напоминала адское видение. Причем не христианскую Преисподню, а скорее холодный скандинавский Хельхейм.