Триумвират

Мой взор летел дальше вперед мимо пиратской флота. Он устремился вдаль с невероятной скоростью. Промелькнула пара небольших островов, несколько кораблей, а затем было лишь море. Его беспокойные волны слились в единое темно-синее полотно, которое становилось всё темнее. Облака на небе двигались чуть медленнее. Я даже мог различать отдельные, прежде чем они промелькнут мимо. Мне стало ясно, что чем ближе к Канртегу, тем более пасмурной становится погода. Наконец темная завеса полностью сомкнулась на небесах, закрыв луну и звезды.

В этом кромешном мраке я заметил, что полет моего взора замедлился. Из темноты вдруг выступил образ исполинского города, освещенный редкими, тусклыми огнями. Мне в голову пришло сравнение с грандиозной новогодней елкой, занимающей центральную площадь города, но на дереве почему-то горят лишь несколько отдельных лампочек гирлянд из множества.

Редкие всполохи молний освещали древний город. Косой, жестокий дождь плетью плача хлестал по домам и башням, безмолвно сносившим его же злобу.

Размерами город превосходил все ранее мной виденные канртегские крепости-храмы. Причём, возникало впечатление, что он частично погрузился в океан и был когда-то ещё больше. Вполне могу в такое поверить. Если вспомнить уроки местной истории, то до катастрофы Канртег находился на крупном острове, который затопило. Теперь остался лишь один город, возвышающийся прямо над волнами. Проклятье! Зрелище захватывающее, но как здесь живут люди? Ответ: хреново живут. Однако хотелось бы знать больше подробностей. Что они едят, чем топят дома, из чего строят корабли? Ладно корабли, хотя бы банальные лодки. Я тут ни леса, ни даже отдельного дерева не вижу. Сплошные камни, окруженные водой. Неужели все привозное?

Мой взор приблизился, окунаясь в мрачный лабиринт улиц. Вокруг были как прямые углы сохранившихся строений, так и скошенные элементы, подточенные временем — чуть обвалившиеся стены, безголовые статуи, нерабочие фонтаны с треснувшими чашами, наполненными дождевой водой. Ручьи текли прямо по мостовой, так как многие ливневые желоба были забиты мусором.

Камера нырнула в достаточной просторное помещение, находящееся в нижней части города. Судя по всему, это были древние залы, переоборудованные ныне в портовые склады. У остатков древних статуй лежали мотки сетей, в огромных чанах, бывших когда-то бассейнам и фонтанами засаливалась рыба. Потолок сильно закоптился. Несколько тусклых светильников топились каким-то животным жиром. Китовым, возможно. На фоне всего этого «великолепия» появился небольшой отряд из десятка легко вооруженных людей канртегской внешности. Их блеклые рыбьи глаза натужно всматривались в окружающий полумрак. Стражники? Возможно. У них были короткие мечи, небольшие щиты. Трое носили медные шлемы и линотораксы.

— Ну и где они все? — настороженно произнёс один из бронированных осматривая полупустое помещение.

Его взгляд упал на бледнокожего старика-ашминита, лишенного правой ноги. Он сидел прямо на каменном полу и медленно, словно в гипнотическом трансе, переплетал сети.

— Эй, ты! Пните его кто-нибудь. Эй, а ну повернись!

Двое приспешников бронированного с явным отвращением повернули инвалида к очам начальника. Взору канртегца открылась неприглядная картина. На лице старика следы давних травм смешались с измерениями от влияния ашмина. Из дыры на месте отрубленного или потерянного из-за сифилиса носа сочилась белая слизь с зелено-фиолетовыми прожилками. Белок глаз стал полностью прозрачным. Внутри них плавали фрагменты растительного происхождения, напоминавшие табак для кальяна.

— Где все осталь… остальные? — борясь с отвращением, спросил канртегец.

Старик никак не ответил, продолжая на ощупь переплетать сеть. Даже когда у него из рук вырвали веревки, он не прекратил двигать пальцами словно еще работал.

Однако ответ на вопрос: «Где всё остальные?» был дан без участия старика. За спиной у отряда медленно, но практически бесшумно появилась толпа вооружённых ашминитов. В качестве орудий будущего смертоубийства они выбрали ножи, камни, тесаки и плотницкие инструменты. Вроде бы не очень страшно, но на стороне ашминитов было четырехкратное численное превосходство. Толпа полностью перекрыла выход из помещения.

— Вы смеете бунтовать, ублюдки! — крикнул глава отряда, но голос его звучал не грозно, а испуганно. — Смеете идти против города, который…

Его возмущения потонули в раскатах грома. Дождь снаружи продолжал хлестать по черным камням. Влага на них блестела в редких вспышках молний.

Толпа ашминитов медленно шла на врагов, без единого крика или команды. Канртегцы достали клинки, но не решались вступить в ближний бой. Они пятились в темные недра древних залов, не освещенные жировыми лампами. Искалеченный старик продолжал переплетать сети.