Триумвират

Как там младший Райкин пел? «А я смогу, а я упрямый, я – такой, я – Труффальдино из Бергамо…» Тяжко ему, бедняжечке, жилось. В моей шкуре побывал бы, ещё не так бы зачирикал. По-моему, уже все проводники пригородных поездов меня в лицо знают и при встрече здороваются. Ораниенбаум – Питер, Питер – Ораниенбаум, Офицерская школа – Павловское училище, Павловское училище – Офицерская школа, и так весь апрель. Пятнадцать предметов за месяц! Спасибо начальству, что начали с простого. Французский, немецкий, химию, механику сдал благодаря «подаренной» памяти Дениса-первого, по физике мог бы сам рассказать преподавателям много интересного и нового для них, те же основы теории электромагнитного поля, например. За успешную сдачу Закона Божьего, когда приеду, бухнусь в ноги и скажу огромное спасибо отцу Александру, не оставившему в беде раба Божьего Дионисия и заставившего оного вызубрить Псалтырь и Катехизис почти наизусть. Дальше пошли предметы посложнее, типа военной администрации, законоведения и воинских уставов. Справился с ними и немного отдохнул на военной истории, которую последнее время помимо учебника вдалбливал мне в голову Федор Артурович. В переносном смысле, конечно…

Топография по старой памяти тоже далась нетрудно. Зато остались самые тяжкие экзамены, и средний балл потихоньку пополз вниз. Хотя, честно сказать, особенно я этим не заморачивался. В этом учебном заведении и спустя восемьдесят лет говорили, что лучше иметь синий диплом и красный нос, чем наоборот. Общую тактику и инженерное дело с фортификацией сдал на восемь баллов, а вот на артиллерии чуть было не засыпался. Хотя это слишком громко сказано. Сей предмет в училище преподавал полковник Каменцев, имевший позывной «Пушка», или «Пушечка». Маленького роста, черноволосый, с бородой, классически расчесанной на две стороны, как преподаватель, он был выше всяческих похвал, артиллерию знал, как никто другой, но вот манера общения…

Опрошенные накануне в курилке господа юнкера, весьма польщенные тем, что геройский штабс-капитан вот так, запросто, пускает дым вместе с ними и беседует как с равными, сообщили, что при малейшей ошибке экзаменуемого полковник орет благим матом, хватается за штык, которым пользуется вместо указки, и со всей дури колотит им по столу. Юнкера от такого темперамента терялись и отвечали еще хуже, что вызывало только усиление воплей и грохота. Признаться, на экзамене, когда полковник задал неожиданный вопрос, и я ответил не совсем уверенно, началась вполне ожидаемая реакция с повышением голоса и барабанной дробью четырехгранной деталью от «мосинки».

Первым желанием было выхватить свою парадно-наградную шашку и рубануть по столу, но потом сдержался. Оказалось, что достаточно рявкнуть, перекрикивая темпераментного экзаменатора, «Господин полковник!» и, недоуменно подняв брови, вопросительно посмотреть на оппонента. «Пушечка» осекся и довольно быстро сообразил, что безусая мелкая зелень под названием «господа юнкера» и фронтовик-орденоносец, у которого по слухам на счету от нескольких десятков до нескольких сотен убитых германских солдат, – несколько разные физические величины. Тем более учитывая близкие, по тем же слухам, отношения фронтовика с генералом Келлером. Поэтому дальнейший экзамен прошел в обстановке дружбы и взаимопонимания, но семь баллов он мне все-таки вкатал!..

Оставалось сделать последний рывок, сдать «Тактику родов войск», и – все, свобода!.. Которая вас примет радостно у входа и быстро штоф вам поднесет!.. Но это – завтра. А сегодня надо еще смотаться в Ораниенбаум, посмотреть, как там мои орлы под общим руководством старшего унтер-офицера Буртасова, и пообщаться с Федоровым по поводу чертежей и бумаг на получение привилегии и на представление в комиссию Арткомитета. Потом вернуться на квартиру и полистать учебники где-нибудь до полуночи, вызывая законные подозрения хозяина-мастерового и его жены: мол, офицер, а ни пьянок, ни баб, всё книжки по ночам читает, уж не революционер ли часом? Или еще похуже. Один наш старый товарищ майор как-то рассказывал, что за подобный образ жизни как-то даже секретарь парторганизации вызвал на беседу и мягко, по-отечески, выдал перл в стиле: «Водку вы не пьете, в женских общежитиях не замечены… Признайтесь, вы – наркоман?..»

* * *

Экзамен длился уже полчаса, и за это время я рассказал почти все по билету, добавляя сверх изученного свои мысли, подкрепленные боевым опытом, типа необходимости нахождения артиллеристов-корректировщиков в боевых порядках пехоты для своевременного переноса огня и организации атаки за огневым валом, или необходимости взаимодействия авиации, артиллерии и пехоты. Скрип двери отвлекает и меня и экзаменаторов, на пороге появляется начальник училища генерал Вальберг. Иван Иванович объясняет, типа, стало скучно, вот и зашел послушать, не обращайте на меня внимания и продолжайте. Заканчиваю отвечать по билету и жду дополнительных вопросов, которые следуют не с фронта, а с тыла.