Триумвират

– А это к нам по осени парнишка бездомный прибился. Ходил по деревням, христарадничал, да у староверов ведь много не выпросишь. Ну и взяли мы его истопником до весны. Я сам его проверял по своим каналам. Беженец, с родителями от германца уходили, отбились от колонны, нарвались то ли на бандитов, то ли на дезертиров-мародеров… Родителей убили, он добрался до Москвы. Семёну парень чем-то глянулся, он и пригрел его, сейчас вместе живут…

На этих словах разговор прерывается зычным гласом подошедшего к нам Ивана Петровича, которому мог бы позавидовать дьякон столичного собора:

– Ну, что, грешники, надышались своим табачищем? Прошу к столу, самовар готов!

На столе, рядом с сахарницей, вазочками с вареньем и сдобой, в небольшом туеске горкой высятся грецкие орехи. Иван Петрович радушно наполняет наши стаканы свежезаваренным чаем и, окинув сервировку быстрым взглядом, недовольно бурчит:

– А щипцы подать позабыли?.. Денис Анатольевич, сделайте милость, помогите старику, расколите парочку орешков. Вас, Федор Артурович не прошу, вы своей богатырской дланью из камня воду выжмете. Пусть, вон, молодежь поупражняется.

Без всякой задней мысли беру пару орехов и, напрягая все силы, пытаюсь расколоть. Ага, не тут-то было. Получается индейская народная изба типа «фигвам». Закончив наблюдать с некоторой долей сарказма, прикрытого внешним сочувствием, за моими неудачными попытками, академик отбирает у меня орехи.

– Да-с, господин штабс-капитан, а щелкунчика из вас не выйдет, – с этими словами Иван Петрович сжимает кулак и после короткого хруста высыпает на блюдечко месиво из скорлупы и ядрышек. Затем издевательски назидательно произносит:

– Кисть, Денис Анатольевич, нужно укреплять. Да и насчет рукопашки, пожалуй, мне придётся с вами немного позаниматься. В молодости, был грех, баловался я русским кулачным боем, покажу несколько ударов. В английском боксе такого не найдете…

Ню-ню, это мы еще будем посмотреть! А насчет фокуса с орехами – действительно надо потренироваться, а потом еще и перейти на разгибание подков и завязывание гвоздей узлом. И зарабатывать этим деньги на ярмарках… Ладно, возвращаемся к вежливому разговору:

– Иван Петрович, прошу великодушно меня простить за мою чрезмерную эмоциональность, но вы же сами понимаете…

– Понимаю, а посему не сержусь. Вот когда Дарья Александровна подарит вам «четырех сыночков и лапочку-дочку», как в известной детской песенке, тогда, к сожалению, будете более выдержаны… Но к делу, господа! Итак, завтра к нам приезжает великий князь Михаил Александрович. Пока, как он думает, с целью лечения язвенной болезни. Но это – наш единственный шанс открыть ему подлинное состояние дел. Поэтому сегодня мы должны определить наши цели, способы и методы преобразований. Мы должны решить, какой мы будем строить будущую Россию и что для этого нам необходимо сделать. Я надеюсь, никто не будет спорить, что империя должна стать великой и могущественной. Настолько, чтобы, как только император надумает чихнуть, тут же выстраивалась длиннющая очередь из послов, желающих сказать: «Будьте здоровы, ваше величество!»…

В прошлый раз мы не договорили, теперь, зная, что вам было некогда, я взял на себя смелость подготовить кое-какие материалы. Начнем с сельского хозяйства… По поводу большевистского лозунга «земля – крестьянам». – Павлов открывает на заложенной странице книжку, скорее всего, статистический справочник, лежащий перед ним на столе. – Вот, на первое января тысяча девятьсот пятнадцатого года российские крестьяне имеют в собственности сто шестьдесят четыре миллиона десятин земли, из них половина – единоличники, говоря по-нашему – фермеры.

– Типа кулаки-мироеды? – мимоходом вспоминаю школьные уроки истории.