Триумфатор

Правда состояла в том, что этой ночью, как и всеми предыдущими, Авл видел чужую жену рядом с собой, и до того это было естественно, до того обычно, что он даже удивился, когда очнулся, что в реальности все не так. Хотелось просто лечь с ней и лежать бок о бок, даже не иметь ее, а чувствовать рядом теплое дыхание – так он измучился.

«Эту женщину я должен был встретить, если бы остался без лара, таким, как есть, – сказал себе Авл. – Неплохая замена Папее». Той всего мало, и денег, и внимания. Минутами он начинал задыхаться на пороге собственного дома – такое отвращение охватывало. Не мог слышать ее вечно требующий голос, с визгливыми, срывающимися на крик интонациями. Почему она всегда кричит? Ругает его? Уж, верно, с Юнией они бы так не жили. Добрая.

Если бы без даймона он остался честен и прост, значит, шел бы обычным путем и, дослужившись потом и кровью до легата, решил бы жениться. Уже немолодым – лет десять назад. Непрожитая жизнь представилась ему такой хорошей, такой правильной. Ворюга Варрес выдал бы за него дочь. Еще, может, и не выдал бы!

Поехала бы она к нему, как поехала к Руфу в болотный край? Такая поехала бы. Он знал точно. Ночью просто мутило от ощущения неосязаемой близости. Видел ее в своем доме. Целые сцены – вот несет ему на стол в таблинум[33] блюдо с фруктами, присаживается на ручку куриального кресла, начинает ничего не значащий разговор, отвлекает от бумаг. Он полуобнимает ее, продолжает читать. Она недовольна, сметает рукой со стола свитки. Требует внимания. Он готов. Более чем готов.

Тут Авл обрывал себя. Не заканчивал видения. Обеими руками нажимал ниже живота, сгибался в крюк, подтянув ноги к подбородку. Выл, кричал, не выдерживал, даже слезы наворачивались.

Теперь этот Руф говорит умные и полезные вещи, и командующий не будет так мелочен, чтобы ненавидеть его за Юнию, и на этом основании не принимать его предложения.

– Рубить так рубить, – вслух согласился Мартелл. – Это на перспективу. Скажу прямо, я хочу построить здесь стену, Лимес, как в Галлоте, и оттеснить воинственные племена за нее. А в фортах разместить легионы, в нормальных, человеческих условиях. – Тут он тяжело глянул на Руфа: сколько можно топить землянки по черному и заставлять собственную жену задыхаться в едком дыму? – Хочу и построю. – Он был в себе уверен: всегда делал невозможное. – Но пока стягиваем силы.

Руф и Лепид разом подняли левые руки.

– Один из лагерей до сих пор не прибыл, – легат болотных жителей был явно смущен. – Он располагался у реки Скульд, на самом севере. Там живут очень дикие, ссорящиеся друг с другом племена. Если они поладили и напали вместе…

– Я думаю, нужен рейд в те места, – вторил Лепид. – Посмотреть, что с лагерем. А если племена прорвались, то где они сейчас? Что замышляют?

– Согласен, – кивнул Руф. – И нужно выбросить с нашей стороны за Скульд все бродячие банды.

Самая большая полноводная река, которая не хуже Лимеса отделяет мирные племена от воинственных дикарей. Потому по ее берегам и поставлены лагеря. Нет, Авл не назвал бы Руфа плохим стратегом. Все, что сделал парень, командующий сделал бы и сам. «Не без мозгов, нет, не без мозгов». Понятно, почему Юния пошла за ним. «Умен, надежен и любит ее, – должен был признать Мартелл. – Я-то здесь при чем? Она счастлива, а я дурак…» И тут же захлестнула обида.

Собравшиеся, между тем, бубнили над картой.

– Мы тут сами рисуем, – как бы оправдывался Руф. – Сначала абрисы, потом переносим их на кабанью шкуру, ягнят-то нет.

Авл закивал: да, да, да. Надо уметь заменять камни на дерево, а ягнят на диких свиней. На чем бы ни писать, лишь бы писать!

– Нужен рейд, – настаивал Лепид.

– Согласен, – кивнул Руф.

– Согласен, – склонил голову Валерий Друз.

«Ну, в кои-то веки!»

– Согласен, – проконсул очень хотел бросить пару когорт на разведку. Не верил, что в старом лагере обошлось без драки.

Когорты двинулись. С ними Мартелл направил сразу и Лепида и Руфа. Один рвется в бой, другой удерживает опытом. Пусть объездят друг друга.

Юния вновь стала приходить к нему. Он сделал над собой усилие и демонстрировал ей радушие. Она скрывала за болтовней тревогу, отвечала на вопросы по своей рукописи. Между ними воцарилось хрупкое согласие, хотя неловкость не исчезла. Он делал вид, будто ничего нет. Она делала вид, будто ничего нет. Ничего и не было, пока хоть один из них не совершил бы роковой шаг навстречу другому.

Но никто не совершал. Он – из опасения показаться смешным. Она – из опасения обрушить небо им на головы. Юнии казалось, что пока она молчит, ничто не угрожает ее теплому домашнему миру. А Авл уже знал, что теплый мир – это то, что она сама создает вокруг себя, словно Персефона, вышедшая из Аида и рассыпавшая весенние цветы с подола платья, будившая деревья, заставлявшая травы расти.

– Вдруг они не вернутся?

– Вдруг их съедят, – передразнил Авл. – Они оба легаты. Должны быть в любую минуту готовы к смерти.

Юния начинала шмыгать носом.

– Ты же лацийка. Веди себя твердо, – негодовал командующий. – Выйдешь еще раз замуж.