Триумф Темного Меча

— Я знаю, ваше святейшество, — почтительно, но твердо произнес Мосия. — Но это путешествие очень важно для меня, и я готов рискнуть. Я сообщил принцу Гаральду, — продолжал он, видя, что Радисовик сомневается, — и он дал мне разрешение. У меня есть послание от него. — Порывшись в складках туники, Мосия достал маленький хрустальный шарик, который активировался магическим словом, воспроизводя изображение молодого, красивого принца Шаракана.

— Этого не понадобится, — с улыбкой сказал Радисовик. — Если ты обсуждал это с принцем Гаральдом и он дал тебе свое позволение, то я, конечно же, открою для тебя Коридор и пожелаю доброго пути. И куда же ты собираешься отправиться?

— На границу, — ответил Мосия.

Радисовик изумленно воззрился на молодого человека.

— Но почему ты... — Тут его лоб разгладился. — А, — кивнул он, — сегодня же годовщина.

— Да, ваше святейшество, — тихо ответил Мосия. — Я никогда там не бывал. Когда чародеи нашли меня во Внешних землях, я был скорее мертв, чем жив. Я не знал о том, что случилось... мне рассказали гораздо позже. Я хотел отправиться туда, но сам не мог этого сделать. — Он с пристыженным видом уставился в пол. — Я понимаю, что должен был это сделать, но я боялся увидеть Сарьона... измененным... — Он закашлялся.

— Понимаю, сын мой. Понимаю. — Радисовик положил руку на плечо молодого человека. — Я слышал об испытании, которое тебе пришлось пережить, и наверняка оно было ужасным. И никто не смеет упрекать тебя за то, что ты не мог заставить себя отправиться в это жуткое место, пока не укрепил дух.

— Я должен туда попасть. Мне это нужно, — упрямо повторил Мосия, словно бы спорил сам с собой. — Я должен, в конце концов, убедить себя в том, что это правда. Что все это случилось на самом деле. Может, тогда смирюсь с этим или пойму.

— Сомневаюсь, что мы когда-нибудь это поймем, — отозвался Радисовик, пристально глядя на молодого человека и отмечая все мельчайшие оттенки выражения его открытого, бесхитростного лица. — Но нам все же придется смириться со случившимся, чтобы гнев и скорбь не истерзали нас и не погубили наши жизни.

Он замолчал, ожидая, что Мосия скажет что-нибудь еще. Но юноша, обуреваемый чувствами, не находил сил заговорить. Кардинал небрежно пожал плечами и, произнеся молитву, приказал Коридору открыться прямо в комнате. В воздухе возник овальный провал в пустоту.

— Ступай же, и да благословит тебя Олмин, — сказал Радисовик, и Мосия, вспыхнув, промямлил слова благодарности. — Да обретешь ты мир, который ищешь.

Коридор удлинился. Молодой человек шагнул внутрь, и туннель сквозь пространство и время, созданный древними, сомкнулся вокруг него. Мосия исчез.

Глядя в затягивающийся проем, кардинал Радисовик покачал головой.

— Что за тайна терзает твое сердце, юноша? — пробормотал он. — Если б знать...

Коридор сомкнулся вокруг Мосии, тот ощутил, как пространство вокруг него сжалось, сдавило его; и его словно бы потащили по темному узкому туннелю. Молодой человек пережил момент панического, животного ужаса, живо вспоминая тот, последний раз, когда он перемещался таким образом...

Колдунья с непроницаемым лицом произнесла слово, и Мосия затаил дыхание в ужасе, когда на лиане Киджа снова начали расти шипы, пока лишь покалывая кожу, но не пронзая ее.

—Пока да, — угадала его мысли колдунья. — Но они будут расти и в конце концов пронзят кожу, мускулы, внутренние органы и высосут из тебя жизнь. Спрашиваю еще раз — как твое имя?

—Но зачем? Какое это имеет значение? — простонал Мосия. — Ты же знаешь!

—Сделай мне одолжение, — сказала колдунья и произнесла еще одно слово. Шипы выросли еще чуть-чуть.

—Мосия! — забился он в муках. — Мосия! Будь ты проклята! Мосия! Мосия! Мосия...

Дымка боли затянула его взгляд. Мосия закашлялся, подавившись собственными словами. В ужасе он видел, как колдунья становится им самим. Ее лицо стало его лицом. Ее одежды — его одеждами. Ее голос — его голосом.

—Что будем делать с ним? — подобострастно спросил колдун.

—Швырни его в Коридор и отправь во Внешние земли, — сказала колдунья — теперь Мосия, — вставая на ноги.

—Нет!