Триумф стрелка Шарпа

– Мы повстречали нескольких бриндарри. – Севаджи с ухмылкой указал на четырех низеньких, поджарых лошадок, очевидно доставшихся его отряду в качестве трофеев. – Поговорили, – многозначительно добавил он, и Шарп решил, что разговор вряд ли носил дружеский характер. – У них сорок тысяч пехоты и шестьдесят тысяч кавалерии. Орудий более сотни.

Полковник скрылся в хижине, но через минуту приковылял назад с пером, чернилами и бумагой, хранившимися в седельной сумке, и торопливо составил донесение. Севаджи передал документ своим всадникам, наказав доставить его как можно быстрее.

– Лошадей не жалеть, – инструктировал гонцов Маккандлесс. – Пусть разыщут генерала Уэлсли. Если поторопимся, захватим маратхов врасплох, пока они будут совещаться. Вот тогда шансы и подравняются – выстроиться в боевой порядок им не успеть. Внезапность – залог успеха!

– Только не принимайте их за дураков, – предупредил Севаджи. – Пикетов будет много, и подойти незаметно не получится.

– Не важно. Подумайте, сколько надо времени, чтобы организовать сто тысяч человек! Они будут метаться, как овцы!

Шестерка всадников ускакала с драгоценным донесением, и Маккандлесс, обессиленный внезапной вспышкой активности, безропотно предался в руки Шарпа.

– Делать нам нечего – только ждать, – вздохнул шотландец.

– Ждать? – возмутился Шарп, решив, что полковник предлагает остаться в хижине до конца сражения.

– Если Скиндия действительно в Боркардане, то наши армии в любом случае пройдут этим путем. Так что мы лучше подождем их здесь. Мимо они никак не проскользнут.

Время мечтать истекло. Пришло время драться.

* * *

Армия Уэлсли едва успела переправиться через Годавари и выступить в направлении Аурангабада, как стало известно, что Скиндия, уйдя далеко к востоку, внезапно повернул на юг и со всем своим войском устремился к Хайдарабаду. Скорее всего, маневры противника объяснялись смертью престарелого Низама, оставившего на троне юного сына, неопытностью которого и спешил воспользоваться Скиндия. Оценив ситуацию, сэр Артур развернул армию к Годавари. Переправа проходила в спешке и давалась нелегко: снова пришлось вязать плоты, загонять на них быков, слонов и лошадей, затаскивать орудия и обозные повозки. Люди чаще пользовались лодками, державшимися на воде благодаря надутым пузырям. На все ушло два дня, но едва войско тронулось на юг, к Хайдарабаду, как пришло новое известие. В нем говорилось, что противник снова совершил непонятный маневр и вернулся на север.

– Не понимаю, какого черта им надо! – шумно возмущался сержант Хейксвилл. – Что они делают?

– Капитан Маккей говорит, что мы ищем врага, – подсказал рядовой Лоури.

– Задницу он свою ищет, а не врага. Чертов Уэлсли! – Хейксвилл сидел у воды, наблюдая, как внизу солдаты снова загоняют быков на плоты, чтобы вернуться на северный берег. – То туда, то сюда. То в воду, то из воды. На север, на юг. Ходим кругами, разрази их гром. Уж лучше б на месте стояли! – Голубые глаза от возмущения едва не выкатывались из орбит, судороги волнами пробегали по физиономии. – Нет, нельзя было его пускать в генералы!

– Почему, сержант? – подал голос рядовой Кендрик, знавший, что Хейксвиллу нужен предлог для более пространной речи.

– А вот почему… – Хейксвилл ненадолго умолк, взяв паузу, чтобы раскурить глиняную трубку. – Нет опыта. Нет. Помнишь ту ночную вылазку возле Серингапатама? И что там было? Хаос! Паника и неразбериха, вот что! А кто виноват? Он, кто же еще. – Сержант кивком указал на Уэлсли, тоже следившего за переправой, но только не с берега, а с обрыва. – Заделался генералом только потому, что его старший братец генерал-губернатор. Будь у меня папаша пэром, я бы тоже заделался генералом. Так сказано в Писании, парни. Лорд Обадайя Хейксвилл, так бы я звался. Уж я бы не вертелся, как шелудивый пес, когда ему муха в задницу залетит. Уж я бы дело делал. Как надо. Встать! Смир-рно!

Мучившийся от вынужденного безделья в ожидании завершения переправы, генерал решил проехать вдоль берега, и выбранный наугад маршрут привел его к тому месту, где сидел Хейксвилл. Бросив на сержанта мимолетный взгляд, Уэлсли узнал бывшего однополчанина и уже отвернулся, но тут врожденная деликатность переборола приобретенное отвращение к разговорам с рядовым составом.

– Вы еще здесь, сержант? – неловко спросил он.

– Так точно, сэр. Еще здесь, сэр. – Хейксвилл застыл, дрожа от напряжения, вцепившись в мушкет. Трубку он успел сунуть в карман. – Исполняю обязанности, сэр, как и положено солдату.

– Обязанности? Вы ведь, если не ошибаюсь, прибыли сюда, чтобы арестовать сержанта Шарпа?

– Так точно, сэр! – подтвердил Хейксвилл.

Генерал поморщился:

– Дайте мне знать, если увидите его. Он с полковником Маккандлессом, и оба, кажется, пропали. Возможно, погибли. – Закончив разговор на этой радостной ноте, Уэлсли повернул скакуна и умчался.

Проводив командующего взглядом, сержант достал из кармана трубку и, пососав, вернул угасший было табачок к жизни.

– Шарп жив. – Он сплюнул. – И погибнет от моей руки. Так сказано в Писании.