Триумф солнца

– Это твой последний шанс, Абадан Риджи! – приближаясь, заорал Осман. Тот наклонился и ударил саблей по покрытой тюрбаном голове эмира. Осман ловко отпрянул и злорадно ухмыльнулся: – Хитрая лиса никогда не попадает дважды в одну и ту же ловушку.

– Ты быстро научился…

Пенрод, отражая удар огромного меча крестоносцев своим изящным клинком, продолжал отчаянно бить верблюда пятками, направляя в самую гущу пальмовой поросли. Тот легко преодолел препятствие, а Осману пришлось свернуть в сторону, чтобы сберечь ноги своей чудесной лошади. Он мчался вдоль зарослей, не спуская глаз с Пенрода, но все же отстал шагов на сто и всеми силами старался наверстать упущенное.

Пенрод уже видел раскинувшуюся впереди широкую гладь Нила, ярко поблескивавшую в лучах заходящего солнца. Верблюд тоже неудержимо рвался вперед, чувствуя близость воды. Капитан держал поводья левой рукой, а правой крепко сжимал гусарский клинок.

– Якуб, возьми мой пистолет! – крикнул он сидевшему позади товарищу. – И ради милосердного Аллаха, постарайся на сей раз хорошо прицелиться и не промахнуться.

Якуб выхватил из кобуры огромный револьвер «уэбли».

– Ловкий Якуб свалит фальшивого эмира одним выстрелом! – Он тщательно прицелился и нажал на спусковой крючок, предварительно закрыв глаза.

Осман Аталан не дрогнул, но при этом видел, что противники вот-вот достигнут берега, и, еще сильнее пришпорив лошадь, привстал на стременах, изготовившись к удару.

Пенрод понял, что эмир изменил тактику и решил покалечить верблюда, разрубив подколенное сухожилие. Он резко натянул поводья и ударил плетью животное, которое дернулось в сторону и сильно толкнуло лошадь своим мощным торсом. Стоявший на стременах Осман не успел среагировать, пошатнулся и потерял равновесие. Какое-то время верблюд и лошадь мчались рядом, тесня друг друга. Однако верблюд Пенрода был почти вдвое выше лошади и столь же массивнее, поэтому исход поединка был предрешен. Лошадь, не выдержав натиска, рухнула на передние ноги, швырнув седока себе на шею. Однако тот успел сгруппироваться, удержался в седле и восстановил равновесие, не выпустив из руки меча. Почувствовав его неукротимую волю, лошадь вскочила и рванулась к реке.

Пенроду хватило мгновения, чтобы оглядеть берег. Он был довольно крутым, футов десять высотой, а вода внизу казалась темно-зеленой. До противоположного берега было не меньше мили, а по реке в сторону Хартума медленно проплывали небольшие островки плотно сплетенных водорослей и папируса. Вот и все, что он успел заметить. Подгоняемый криками дервишей и бешеной скачкой Османа, капитан без колебаний направил верблюда к обрыву.

– Ради всего святого! – заорал Якуб. – Я не умею плавать!

– Если останешься здесь, женщины дервишей с огромным удовольствием отрежут тебе яйца, – напомнил ему Пенрод.

– Нет-нет, я умею плавать, – быстро согласился тот.

– Какой сговорчивый Якуб, – ухмыльнулся Пенрод и сильно ударил верблюда кнутом по шее, когда тот уперся у края обрыва. Животное так резко бросилось в воду, что Пенрод с трудом удержался в седле, а Якуб свалился и выронил пистолет. В следующее мгновение они взорвали водную гладь, подняв в воздух столб брызг высотой с обрыв. Дервиши сгрудились на краю обрыва, беспорядочно стреляя из винтовок по бултыхавшимся в воде мужчинам.

– Стойте! – сердито скомандовал Осман и прицелился из карабина аль-Нура, однако его вмешательства уже не требовалось, поскольку пуля одного из дервишей попала в верблюда, раздробив ему позвоночник.

Бедное животное в ужасе билось в воде, но парализованные задние ноги тянули его ко дну, и верблюд беспомощно кружил на месте, жалобно рыча и разбрызгивая слюну. Однако, несмотря на тяжелое ранение, быстро уходил на глубокую воду, поддерживаемый надутыми воздухом бурдюками.

– Ты думаешь, что снова перехитрил меня? – злобно орал гарцевавший на берегу Осман. – Но не забывай, что я Осман Аталан и твоя жизнь принадлежит мне!

Бравада явно было ложной, и Пенрод быстро понял, что эмир, как и большинство пустынных арабов, не умеет плавать. Несмотря на всю свою безумную храбрость на земле, он ни за что не полезет в воду, подвергая себя и своего прекрасного скакуна опасности со стороны джиннов и крокодилов, которые в Ниле достигали иногда чудовищных размеров. Он никогда не бросится за врагом в темно-зеленую стремнину.

С минуту Осман топтался на берегу, мучительно раздумывая, что делать дальше – палить из винтовок или все-таки сразиться с противником в честном поединке, но в другое время? В конце концов жажда мести пересилила гордость, и он отчаянно махнул рукой в сторону беглецов.

– Убейте их!