Триумф солнца

– Только одно: ты – моя собака, а я – твоя блоха. Можешь выковыривать меня сколько угодно, Райдер Кортни, но все равно не избавишься…

Только когда они проехали больше половины пути обратно в Энтото, Райдер отошел от шока и понял, как безумно счастлив, что Саффрон осталась с ним, а не уплыла на «Сингапуре» в Англию.

– И что же мне с тобой теперь делать? – задумчиво произнес он. – Скорее всего меня арестуют за соблазнение малолетних. Я даже не знаю, с какого возраста заключаются браки в Абиссинии.

– С четырнадцати, – без тени сомнения ответила Саффрон. – Я спрашивала у императрицы еще до отъезда из Энтото. И вообще все это ерунда. Ей самой было всего тринадцать, когда она вышла замуж за императора.

– А еще что ты у нее узнала? – полюбопытствовал он.

– А то, что императрица согласна благословить наш союз, если ты все-таки осмелишься жениться на мне. Ну, что скажешь?

– Вообще-то я никогда не думал об этом, но раз уж ты сама заговорила, не могу сказать, что это худшее предложение в моей жизни. – Он наклонился, подхватил ее под руки, одним движением перетащил на свою лошадь и крепко поцеловал в губы.

Саффрон, придерживая одной рукой широкополую шляпу, второй обняла его за шею и одарила ответным поцелуем, но гораздо более страстным. Через минуту она оторвалась от него, с трудом переведя дыхание:

– О, ты замечательный! Ты даже представить себе не можешь, как долго я ждала этого момента. Намного лучше, чем я ожидала. Давай попробуем еще раз?

– Прекрасная идея, – согласился Райдер.

Императрица была великолепна. Она сидела в первом ряду христианской кафедральной церкви Энтото с императором и сияла как поднимающееся над горизонтом солнце. Платье, сшитое для нее Саффрон, делало ее похожей на большой шоколадный пирог, посыпанный сахарной пудрой.

Точно так же леди Пакер затмевала сэра Гарольда Пакера, рыцаря-командора Майкла и Джорджа, посла Ее Величества, выдававшего замуж свою соотечественницу Саффрон Бенбрук. Он был в парадной форме и шляпе с золотым шитьем и белыми перьями. Жених заметно волновался, в высшей степени элегантный в своем черном фраке и с ярко сверкающей Звездой ордена Соломона и Иудеи на груди. А возглавлял свадебную церемонию сам епископ Абиссинии.

Для такого случая Саффрон сшила себе белоснежное платье, а когда шла к нему в ослепительном наряде истинной девственницы под руку с сэром Гарольдом, Райдер восхищенно смотрел на нее. Когда они покинули церковь уже в качестве мужа и жены, абиссинские войска салютовали им девятью артиллерийскими залпами. При этом одна из древних пушек, чрезмерно заряженная, взорвалась, как огромный фейерверк, но, к счастью, никто не пострадал, а епископ объявил это пророческим знамением. Император приказал угостить всех жителей столицы местным алкогольным напитком, и по всему городу до поздней ночи разносились здравицы молодоженам.

Свой медовый месяц Райдер решил провести в южной части Абиссинского нагорья, чтобы поохотиться на редкого горного зверя нуала. Они вернулись через несколько месяцев не только без этого зверя, но и вообще безо всякого представления, как он выглядит. Зато Саффрон написала живописную картину, на которой изобразила довольно странное существо, похожее на единорога, но с необычными ушами и вытаращенными глазами. Он стоял на вершине горы, глядя на мужчину и женщину, узнать которых можно было без особого труда. На голове женщины красовалась огромная желтая шляпа, украшенная розами и морскими ракушками. Они смотрели не на единорога, а на огромную птицу, напоминающую то ли страуса, то ли павлина. Надпись под полотном гласила: «Мы пришли сюда, чтобы найти редкого нуала, а нашли не менее редкую птицу счастья».

Райдеру так понравилась эта картина, что он поместил ее в раму из слоновой кости и повесил над кроватью.

Путешествие по Красному морю проходило спокойно и беззаботно. На борту «Сингапура» было только четыре пассажирских каюты, две из которых оказались свободными. Каждый вечер Пенрод и Эмбер ужинали с капитаном судна, а затем гуляли по палубе или танцевали под музыку итальянского скрипача, который был просто очарован юной красавицей.

Днем они сидели в кают-компании, усердно работая над дневником Дэвида Бенбрука. Эмбер реализовывала недавно обнаруженный у себя литературный талант, а Пенрод снабжал ее огромным количеством военных и исторических деталей, с которыми был знаком не понаслышке. Потом Эмбер предложила ему описать собственные впечатления о битве при Абу-Клеа, пленение Османа Аталана аггагирами, а также обстоятельства их побега из дервишской неволи. Они хотели объединить свои записи с теми, которые оставили Дэвид и Ребекка, и таким образом придать дневнику завершенный вид. К тому времени, когда «Сингапур» бросил якорь в порту Александрии, работа над текстом была практически завершена, а дневник готов к публикации. Недоделки можно было исправить на обратном пути в Англию.