Триумф Солнца

Пенрод внимательно следил за каждым движением противника и неожиданно нанес удар в лицо, но Осман парировал его. Клинки скрестились, и они застыли, глядя друг другу в глаза. Пот крупными каплями падал на пыльную землю, оставляя на ней черные точки. Пенрод отскочил и приготовился к новой атаке, а Осман, воспользовавшись ситуацией, попытался выбить клинок из его правой руки. Но Пенрод был начеку и вдруг заметил, что движения Османа замедлились. Конечно, эмир был старше и терял силы, но он все равно оставался опасным противником, готовым в любой момент нанести смертельный удар. Пенрод сделал несколько выпадов, но Осман отразил их, а в какой-то момент изловчился и чуть было не пронзил его. Тот с большим трудом ушел от удара, приказав себе быть осторожнее. Он знал все недостатки Османа, но тот, вероятно, постарался избавиться от них за последнее время, причем в немалой степени благодаря самому Пенроду. И все же он улучил момент, когда Осман открылся, и нанес ему удар между ребер, ощутив, как прочная сталь клинка разрубила кость, но не проникла внутрь. Осман поморщился от боли, но не утратил подвижности, не обращая внимания на струйки крови, окрасившие пыльную землю перед мечетью. Пенрод понял, что пробил его час – противник вскоре ослабнет от потери крови. Осман тоже знал, что время его истекло, и отчаянно пытался разрешить поединок единственным точным ударом. Его клинок мелькал в воздухе, как песчаная буря, но Пенрод отражал все удары, хотя и не мог позволить себе эффективной атаки. Противник загнал его в глухую оборону, и он ничего не мог ему противопоставить. Более того, Осману удалось поразить его в плечо, и кровь их смешалась на пыльной земле. Но Осман слабел быстрее, и с каждой новой атакой силы покидали его. Пенрод решил не осложнять ход поединка, позволив противнику полностью выдохнуться.

Он заметил, что Осман ни разу не попытался ударить в бедро, что являлось его излюбленным приемом. Таким образом он покалечил не одну сотню своих врагов. Поражая неприятеля в бедро, он лишал его подвижности, а потом просто добивал точным ударом в сердце. Пенрод решил спровоцировать этот удар и нанести ответный. И это ему удалось. Открыв противнику часть своего тела, он изготовился к ответному удару.

Осман бросился в атаку и сделал глубокий выпад, после которого не смог занять эффективную оборону. Пенрод же отскочил в сторону и вонзил саблю между его ребер. На этот раз клинок глубоко вошел в грудную клетку, разрывая внутренние органы. Пенрод нанизал Османа на свою саблю, словно рыбу на металлический штырь.

Эмир застыл на мгновение, а Пенрод схватил его руку, сжимавшую меч, чтобы противник не смог нанести ему последний удар. Какое-то время они молча смотрели друг на друга: один ледяным взглядом, а другой – полными ненависти и боли глазами, постепенно тускневшими, словно напоминая выгоревшие на солнце камешки. Меч выпал из руки Османа, а сам он медленно осел, все еще нанизанный на саблю Пенрода. В последнюю секунду он открыл рот, словно желая что-то сказать своему непримиримому врагу, но вместо слов в уголках губ появились две струйки крови и медленно поползли по подбородку.

Пенрод позволил телу противника упасть на землю. Оно распласталось у его ног, несколько раз дернулось и застыло.

Как только Пенрод отступил, все еще глядя на бездыханного Османа, послышался женский крик. Он поднял глаза и увидел у входа в мечеть кучку арабских женщин и детей.

– Назира! – закричал рядом с ним Якуб.

Одна из женщин повернулась на голос, прижимая к своим ногам двух детей – некрасивого мальчика с медными волосами и маленькую черноволосую девочку с живыми карими глазами. Они тихо плакали и пытались вырваться, но Назира держала крепко, не отпуская от себя ни на шаг.

Одна из женщин с закрытым лицом нетвердой, будто во сне, походкой направилась к лежащему у ног Пенрода Осману. В ее облике было что-то знакомое, но Пенрод узнал ее, лишь когда она склонилась над бездыханным телом халифа.

– Ребекка! – воскликнул он осипшим от волнения голосом.

– Нет, – тихо ответила та по-английски, – Ребекка умерла много лет назад. – Она казалась жалкой копией красивой молодой женщины, которую он когда-то знал. Ребекка опустилась рядом с мужем на колени и, взяв в руки его окровавленный клинок, посмотрела на Пенрода пустыми, беспомощно-усталыми глазами. – Присмотри за моими детьми, Пенрод Баллантайн, – прошептала она. – Сделай для меня хотя бы это.

Не успел он сообразить, что она задумала, как Ребекка направила острие меча себе под ребра, навалилась на клинок всем телом и упала на погибшего мужа.

Дети завопили во весь голос, вырвались из цепких рук Назиры и бросились к мертвым родителям. Это была душераздирающая сцена, и Пенрод отвернулся, чтобы ничего не видеть и не слышать. Он медленно вложил саблю в ножны и зашагал к пальмовой роще.