Триумф рыцаря

– Вы не понимаете: я не соглашусь ни на какое замужество! Брат будет на моей стороне и запретит брак.

Шотландец рассмеялся, и это еще сильнее разозлило Игрейнию. Эрик говорил с ней, будто с малым дитем, которое ничего не смыслило в этом мире.

– Извините меня, миледи, но ваш брат – еще юноша, которому только предстоит встать на ноги. Неужели вы полагаете, что он осмелится перечить Эдуарду и не даст согласия на ваш брак?

– Вы не знаете моего брата. Он молод, но очень благороден – редкое качество в нынешних мужчинах.

– От его благородства может захватить дух, но не ему тягаться с королем.

– Брату известна моя воля.

– Ну еще бы, ведь вы написали такое трогательное письмо!

Игрейния вскинула на Эрика глаза.

– Вы перехватили мое письмо?.

– Нет, пропустил, как только убедился, что вы не подбиваете глупого малого хватать коня и без оглядки нестись вас вызволять!

Щеки Игрейнии вспыхнули. Ей казалось, что невозможно ненавидеть сильнее, чем она. Игрейния написала Эйдану и умоляла его не помышлять о ее спасении. Она нежно напоминала, что вышла замуж за человека, которого с самого ее рождения выбрал их отец. И в его память отказывается от повторного брака. Написала, что у нее все хорошо – ничего страшного с ней не происходит: ей не мстят, впрочем, как и другим заложникам.

Игрейния впилась ногтями в ладони. Как бы ей хотелось вернуть письмо и переписать его заново!

– Никто не заставит меня выйти замуж против моей воли!

– Игрейния, вы слепы! Если Эдуард прикажет устроить бракосочетание по доверенности в вашем доме, вы будете считаться замужем. Если, конечно, не выйдете замуж раньше.

Она не могла до конца поверить в серьезность его слов.

– Лучше умереть, чем выйти за вас!

Ее слова даже не разозлили Эрика. И это оказалось для нее последней каплей.

– Выбор не за вами, – отмахнулся он.

– Не за мной? Отлично! Устраивайте вашу свадьбу! Но я не произнесу ни единой клятвы. И преподобный Маккинли откажется свершать незаконный обряд… – Решительно начав, Игрейния внезапно осеклась: она вспомнила мрачное лицо священника, который прибыл вместе с незнакомыми шотландцами.

– Вы забыли об отце Теобальде, миледи. Он добрый приятель Роберта Брюса и влиятельное лицо в шотландской церкви. Этот человек прибыл сюда неспроста.

– Все равно отказываюсь!

– На здоровье! Отец Теобальд все сделает сам.

– Каким образом? Вы что – волоком потащите меня в церковь? Я способна устроить такой переполох, что вы сразу разуверитесь, будто сумели обратить здешних обитателей в верноподданных Брюса. Только попытайтесь, и посмотрите, что будет!

– Спасибо, что предупредили, миледи. Конечно, можно устроить бракосочетание и здесь. Но будет лучше, если мы проведем его пред ликом Всевышнего – в часовне. – Эрик внезапно повернулся, распахнул дверь и окликнул Джаррета. – Извините, мадам, – вежливо произнес он, и через секунду дверь захлопнулась.

Игрейния беспомощно огляделась – никакой возможности бежать! Разве что… Она подошла к окну и выглянула во двор. Но ведь она никогда не решится прыгнуть.

В комнату возвратился Эрик.

– Я сейчас выпрыгну! – пригрозила она. Шотландец прислонился к двери и сложил руки на груди.

– Неужели?

– Посмейте только подойти! Клянусь, я это сделаю! Эрик отлепился от двери и начал медленно приближаться к ней.

– Стойте!

Но он был уже рядом. И не дал ей возможности больше ни спорить, ни угрожать – крепко обхватил ее за талию и закинул на плечо. Игрейния принялась отбиваться, вырываться, кричать. Но через секунду, к своему удивлению, она оказалась на кровати. Значит, он оставит ее в покое? Она даже поздравила себя с победой.

Но он всего лишь начал заворачивать ее в одеяло. И чем больше она сопротивлялась, тем сильнее запутывалась. Вскоре она представляла собой нечто вроде большого кокона. И ее опять водрузили на плечо.

Игрейния не могла даже пошевелиться. А когда попыталась кричать, в рот полезло шерстяное одеяло.

Эрик шел быстро. И с каждым его шагом она подскакивала и колотилась у него на плече. Она не поняла, когда они прошли через зал, пересекли двор и оказались в небольшой часовенке, построенной внутри крепостных стен.

Там он поставил ее на ноги. Игрейния снова попыталась вырваться на свободу, но сильные руки этого ей не позволили. В часовне горели свечи, и она услышала голоса. Она пыталась что-то сказать, однако яростные слова заглушала шерстяная ткань. Вдобавок ко всему поверх одеяла рот ей зажала большая ладонь.

– Приступайте, святой отец, – произнес Эрик, и ее силой поставили на колени.

Священник начал брачный обряд, и шотландец принес торжественные клятвы. Игрейния еле держалась на коленях – она задыхалась от лезущего в рот одеяла и крепкой хватки ненавистного жениха. Она попыталась успокоиться, стерпеть телесные муки и, услышав, что священник обращается к ней, открыла было рот, чтобы сказать «нет» и положить конец безумному фарсу. Но не смогла произнести ни звука. Эрик снова зажал ей рот и заставил кивнуть головой. Ей не хватало воздуха, и она непременно упала бы, если бы ее не поддерживали.