Триумф рыцаря

Прошел первый бесконечный день. В Лэнгли Питер Макдоналд без устали укреплял могучие стены и совершенствовал оборону замка. Ему всегда больше нравилось строить, чем воевать. Эрик оставил крепость в надежных руках и тем самым оказал неоценимую услугу своему королю. А его Марго умерла. И исчезла возможность отдохнуть рядом с ней душой, поговорить, побушевать, пока она не успокоит его в своих объятиях, рассказать о планах, поведать, что получилось, а что нет, рассказать, кто верен королю, а кто его предал. Умерла Марго, и умерла Эйлин. Не осталось никого. А он засел здесь, в лесу, и стал пленником собственных мыслей, что оказалось намного страшнее, чем заключение в каменной темнице за крепкой решеткой.

Шотландец стоял, прислонившись к вековому дубу над ручьем, в стороне от пламени костра, когда к нему подъехал Реймонд Кэмпбелл.

– Они по-прежнему живы. Все трое.

– Кажется, тот, кого зовут Тейер Миллер, был в самом тяжелом состоянии. Что теперь с его ранами?

– Кровотечение остановилось. Он плотно перебинтован. А леди Лэнгли прикладывает к нему странные компрессы из мха, земли и какой-то грязи. Лихорадки пока нет, дыхание глубокое и ровное. Но беспокоиться нечего – сегодня ночью он не улизнет к англичанам. И его друг Брэндон тоже не растает во тьме. У Тимоти уже прошел шок после удара по голове. Так что остаются леди Лэнгли и ее спутники.

– Один из нас будет постоянно на часах, – решил Эрик.

– Все это так. Но не стоит ли нам их связать? Эрик мрачно улыбнулся.

– Готов поспорить, что старики никуда не денутся. Тимоти тоже не оставит своих приятелей. А вот леди Лэнгли…

– Одна она никуда не убежит…

– Ошибаешься. Она достаточно выносливая и упрямая и вполне способна найти еще одну дорогу к каким-нибудь убийцам и ворам. Нельзя ни на минуту спускать с нее глаз и оставлять одну.

– Понятно, Эрик.

– И вот еще что. Я не в том состоянии, чтобы заниматься этим один. Так что возьми на себя часть обязанностей.

– Не тревожься, Эрик, – улыбнулся Реймонд.

– И нечего смеяться.

– Извини, я забыл, какое у тебя горе. Только думается мне, что охранять такую красотку не бог весть какое сложное дело… Бывает работенка и потруднее. А это… будь покоен, это мне даже приятно…

– Полагаешь, не сложное? – ухмыльнулся Эрик. – Послушаю, что ты скажешь через несколько дней. Я заступлю на часы первый, пока она возится с ранеными. А ты пока отдохни. Потом сменишь меня. Ложись вон у того дерева, а Ангус пусть спит у соседнего – таким образом, леди окажется между вами. Я разбужу тебя в полночь.

– Слушаюсь, Эрик. И повторяю опять: меня нисколько не тяготит это задание.

– Ну хорошо, поглядим, – пробормотал вождь.

Игрейния радовалась, хотя и была удивлена, что шотландцы терпеливо ждали, пока раненые оправятся настолько, чтобы держаться в седле.

Она боялась надеяться, но ее забота творила чудеса – раны Тейера Миллера были серьезными, может быть, даже смертельными, но теперь они начали затягиваться. Самые опасные она набила мхом и илом, зашила конским волосом, и они тоже затягивались без нагноения.

Пока не было никаких признаков заражения. И хотя Миллер почти постоянно спал, случались моменты, когда он открывал глаза, и тогда Тимоти с превеликим удовольствием сообщал ему, что пройдет всего ничего времени, и он поднимется на ноги и тогда по личным делам сможет ходить сам.

Игрейния была довольна и этим. Но ее сводила с ума неопределенность: что задумал этот Эрик? Разорвать ее на куски или выставить напоказ в клетке у стен замка? Но пока он держался от нее в стороне – далеко, насколько позволяло их лесное пристанище. Он приносил мясо, совещался со своими людьми, а потом исчезал, но не насовсем, потому что вскоре появлялся опять. И не сказал ей ни единого слова.

Игрейния благодарила Бога за то, что молодые люди благодаря ее заботам выздоравливают. Ничто так не помогало пережить потерю Афтона, как работа и ощущение, что она нужна людям, – это был настоящий бальзам на раны ее страданий. Она понимала, как ограничены возможности человека: в ее распоряжении были только познания о целебных свойствах трав и даров земли. Однако один Господь мог решить, кому жить, а кому умереть.

Чем больше она узнавала юношей, тем дороже они ей становились. Игрейния начинала понимать, что именно она привлекла внимание преступной компании, когда неосторожно подарила Ровенне монету. Тогда-то Анна и заподозрила, что у нее много денег. Однако ее планы спутали молодые люди, которые решили стать ее телохранителями. Но в результате Рид погиб, а остальные не смогут продолжить путь: они тоже стали пленниками Эрика.

Хотя, кажется, они считают, что им нет нужды куда-то бежать.

Игрейния знала, что Тимоти и Брэндон и так никогда бы не оставили в опасности друга – угроза инфекции все еще существовала. И шотландец, по-видимому, об этом догадывался.