Триумф нежности

– Я полагаю, что лучше темное и зловещее, чем скучное.

– Зато в гостиничном баре ты сама выглядела изрядно скучающей, – усмехнулся Рамон. Уже придерживая рукой дверь, он добавил: – Позвоню тебе в полдень. Угощение беру на себя. Тебе придется приготовить только лекцию о моей невоспитанности.

– Что?..

– Ну, я ведь не спрашиваю твоего согласия, хочешь ли ты ехать со мной.

Вечером Кэти рано вернулась домой. Шумная вечеринка у друзей отчего-то показалась ей скучной. Кэти вспомнила слова Рамона, сказанные на прощание, и задумалась над ними: была ли скука причиной этого странного нетерпения, этой неуловимой и необъяснимой досады, которая с каждым днем росла в ней в течение последних месяцев? Нет, решила она наконец, ее жизнь можно назвать какой угодно, но только не скучной – временами она была даже слишком полна событий. Свернувшись калачиком на софе в гостиной, Кэти рассеянно провела длинным ухоженным ногтем по обложке книги, лежащей у нее на коленях. Ее голубые глаза затуманились. Что происходит с ней в последнее время? Этот вопрос она все чаще задавала себе, с разочарованием понимая, что ответ ускользает. Что же она упустила в своей жизни? Знать бы, тогда можно было попытаться это исправить.

– Ничто не прошло мимо меня, – твердо сказала себе Кэти. И все же, все же…

Раздраженная неопределенностью, она мысленно перебрала все доводы, чтобы чувствовать себя счастливой: в двадцать три года у нее диплом об окончании университета, прекрасная высокооплачиваемая работа. Да и без работы денег отца для жизни более чем хватает. К тому же у нее роскошная квартира, стенные шкафы набиты одеждой. Она привлекает внимание мужчин, у нее хорошие друзья, в пестрой светской жизни она участвует ровно настолько, чтобы это было развлечением, а не обузой. Чего же ей не хватает для счастья?

«Мужчины», – сказала бы Карен. Это она всегда говорила в подобных случаях.

Легкая улыбка коснулась губ Кэти. «Мужчина» определенно не был решением ее проблем. Она одернула себя: нет никаких причин чувствовать себя несчастной! Во всем мире женщины страстно желают сделать карьеру, сражаются за свою свободу и самостоятельность, мечтают о финансовой независимости. А она, Кэти Конелли, достигла всего этого уже в двадцать три года.

– У меня есть все, – сказала Кэти непреклонно, открывая книгу. Строчки расплывались у нее перед глазами, а внутренний голос продолжал нашептывать: «Этого мало, слишком мало. В твоей жизни чего-то недостает».

Глава 4

Для пикника они выбрали Форест-парк. Прямо под громадными дубами Рамон расстелил одеяло, которое принесла Кэти. Раскидистые ветви качались над ними, а они с аппетитом ели копченую говядину, ветчину и французские булочки с хрустящей, поджаристой корочкой. Пока они весело болтали, Кэти рассеянно ощущала на себе его оценивающий взгляд – он скользил по лицу, по светлым волосам с рыжеватым отливом, спадающим на плечи; она чувствовала его даже тогда, когда отворачивалась, чтобы достать что-нибудь из корзинки. Но ей было так хорошо, что она не придавала этому никакого значения.

– Мне кажется, что в Америке на пикниках обычно бывают жареные цыплята, – сказал Рамон, когда в беседе возникла пауза. – Но, увы, я не умею готовить. Для следующего пикника я куплю, а ты приготовишь цыпленка.

Кэти потягивала кьянти из бумажного стаканчика.

– Ну, ты настоящий мужчина! – рассмеялась она. – Почему ты решил, что я умею готовить?

– Конечно же, потому, что ты женщина.

– Ты это серьезно?

– Серьезно ли считаю тебя женщиной? Или серьезно думаю, что ты умеешь готовить?

Кэти уловила чувственную хрипотцу, придающую его голосу глубину.

– Серьезно, что стряпня – женское дело? – натянуто спросила она.

Он усмехнулся, заметив ее неловкость.

– Я не сказал, что только женское, просто все женщины должны уметь готовить. Мужчина обязан работать, чтобы можно было купить пищу, а женщина должна уметь приготовить ее. Таков вечный закон.

Кэти недоверчиво уставилась на него, почти убежденная, что он нарочно поддразнивает ее.

– Может быть, для тебя будет странно услышать, но далеко не все женщины родились, сгорая от желания резать лук и тереть сыр.

Рамон подавил смех, затем ловко сменил тему:

– Где ты работаешь?

– В одной большой фирме, менеджером по кадрам. Я интервьюирую людей перед приемом их на работу.

– Тебе нравится твоя работа?

– Очень, – ответила она, доставая из корзинки огромное красное яблоко. Подтянув ноги в хлопчатобумажных брюках к груди, она обхватила их руками и надкусила яблоко. – Очень вкусно!

– Просто невероятно.

Кэти посмотрела на него с изумлением:

– Невероятно, что мне нравится яблоко?

– Невероятно, что тебе нравится твоя работа. Будет обидно бросить ее, когда ты выйдешь замуж.

– Бросить, когда я… – Кэти от смеха была не в состоянии вымолвить ни слова, а только покачивала головой. – Рамон, как тебе повезло, что ты не американец. Ты даже не представляешь, что могут состряпать для тебя американские женщины.

– Я – американец, – заметил он, игнорируя предостережение Кэти.

– Мне кажется, ты назвался пуэрториканцем.