Триумф карьериста

– Это моя жизнь и мои истории, – поморщился Бушуев, – вы меня на испуг не возьмете. И у вас ничего нет против меня. А моего признания вы все равно не получите.

– Вы же достаточно разумный человек. Все будет легко проверить. Вашу связь с убитой Рыдвановой, вашу совместную поездку в Таиланд. Ваш визит в Измир и вашу связь с Цэденом. Ваше пребывание в Белом доме в момент убийства. Все фиксировались на входе. Просто никто не мог раньше вас заподозрить. Теперь вам предъявят обвинения по нескольким статьям.

– Не думаю. Не позволят устраивать такое шоу в столице, учитывая международную обстановку. Все боятся начала большой войны, а здесь такой компромат на государственную власть. Это противоречит государственным интересам. А я обычный хищник, который пытался жить по законам этого общества. Если бы вы сюда не приехали, все прошло бы гораздо спокойнее. Никто бы больше не умер, не было бы никаких проблем. Николая Антоновича похоронили с подобающим почетом. Его дочь и жена навещали бы его могилу на Новодевичьем кладбище и гордились своим родственником. Вероника была бы жива. Даже Цэден мог нормально жить. Я бы стал министром и уверяю вас, что стал бы не самым плохим министром в истории этой страны. Или вы не знаете, сколько преступлений совершали наши высокие должностные лица до своих назначений. В девяностые многие из них просто разоряли страну, действуя в личных корыстных интересах. Но вы явились сюда и все разрушили.

– А я полагал, что это вы все разрушили своей ненасытной жаждой власти и денег. Своими непомерными амбициями и неразборчивостью в достижении средств. Вы разрушили свою собственную семью, Бушуев, лишили их будущего.

– Хватит, – поморщился Геннадий Львович, – не нужно читать мне морали. Я уже не в том возрасте.

– Я только подумал о вашей дочери. Как все странно повторяется. Вы выросли без отца, и ваша дочь тоже вырастет без отца. Только с той разницей, что она будет вас презирать и ненавидеть. И не захочет даже слышать о таком чудовище, как вы.

– Не нужно за нее решать. Я делал все, чтобы им было хорошо.

– Убивая ее дедушку? Своеобразное понятие счастья, вы не находите?

– Я не хочу больше с вами разговаривать, – отвернулся Бушуев. – Повторяю. Вы ничем не лучше меня. Мы сломали жизнь моей дочери вдвоем. Сначала я попытался что-то исправить, а затем вы добили нашу жизнь, разломав ее пополам.

Дронго поднялся.

– Прощайте, – мрачно произнес он, – надеюсь, что больше мы никогда не увидимся.

– Вы не хотите меня арестовать? – спросил Геннадий Львович.

– Это не моя прерогатива. Я же сказал, что за вами приехали сотрудники ФСБ.

– И вы думаете, что кому-нибудь разрешат разгласить эту историю? Или меня будут судить? Вы представляете, какой резонанс в мире вызовет подобный процесс, как будет опозорена сегодняшняя государственная власть? Никакого суда не будет. Меня просто спрячут и закроют это дело.

– На вашем месте я бы не был столь категоричен, – сказал Дронго.

Он подошел к дверям. В приемной ждал полковник Савченко. Дронго вышел, уже не оборачиваясь. Савченко был не один. С ним был еще один незнакомец. Средний рост и стертое лицо, которое сложно запомнить. Они молча прошли в кабинет Бушуева. В приемной уже не было секретаря. Ее, очевидно, попросили уйти. Дронго тяжело вздохнул. Впереди был еще долгий и тяжелый разговор с Екатериной Николаевной. И в этот момент он услышал приглушенный выстрел. Дронго замер. Из кабинета вышел Савченко. Было заметно, как он нервничает.

– Бушуев застрелился, – сообщил он, тяжело дыша, – выхватил у нашего сотрудника пистолет и застрелился.

Дронго открыл дверь и увидел убитого хозяина кабинета. Было понятно, что стреляли с некоторого расстояния и прямо в сердце. Рядом стоял незнакомец, пришедший с полковником.

– У него длинные руки, – сказал Дронго.

– Что? – не понял Савченко.

– Бушуев сумел выстрелить сам в себя примерно с расстояния в пять-шесть метров, – мрачно изрек Дронго.

Савченко подошел к дверям и закрыл их. Затем посмотрел на эксперта.

– Это дело чрезвычайной важности, – пояснил он, – Мальцев умер в результате обширного инфаркта, что подтвердила и независимая экспертиза. А потом сюда ворвался этот знакомый Бушуева, бывший рецидивист и грабитель Цэден, который и застрелил Геннадия Львовича. Тяжелая утрата для семьи. Но иногда подобное случается. Так и будет зафиксировано в наших сообщениях.

– Никакие возражения не принимаются? – понял Дронго.

– У меня есть приказ, – выдавил Савченко, стараясь не смотреть в глаза своему собеседнику. – Если вы не подтвердите эту версию, то Цэден должен сначала выстрелить в вас, а уже затем в Бушуева.

– Угроза?

– Нет. Предупреждение. Вы же знаете, как я к вам отношусь.

– Во имя государственных интересов, – тихо сказал Дронго. – А может, так действительно лучше? Ведь жена и дочь не должны испытывать такие страдания от того, что он оказался мерзавцем.

– Вы думаете, они не будут страдать?