Триумф еретиков

И через пять лет и через десять – на причале порта Вонсан теплоход «Уссури» всегда, в любую погоду, встречали две маленькие женские фигурки с крошечными букетиками цветов в руках…

Агент сообщал им о приходе капитана Гринёва – персонально!

И это было дороже орденов – на ленте и – без.

Эпилог

Но последние десять лет не приходит больше в порт Вонсан теплоход «Уссури» и капитан Гринёв-Исупов.

Две корейские женщины уже не одни, а с детьми спрашивают русских моряков:

– Где же корабль «Уссури» и капитан Гринёв? Мы ждём его. Когда и на каком корабле он снова придёт в Вонсан?

Но русские моряки грустно и непонятно отвечают:

– Теплоход «Уссури» по старости списали… А капитан Гринёв ушёл в такое дальнее плавание… из которого не возвращаются никогда…

Начало конца Фрагмент повести «Удавка»

Искушение

Наступил сырой, промозглый, ветреный ноябрь. Северняк дул с Амурского залива, не затихая, как в трубу.

В такие дни выходить из дома без дела не хочется.

«И что за место выбрал прапорщик Комаров в 1860 году! Полуостров. Сквозит со всех сторон. Не знаю, как там в Сочи или в Марселе, находящихся с нами на одной широте, но во Владике ходить по конторам в ноябре – явно не климатит…» – думал Сергей, зябко поеживаясь в очереди на прием к кадровику в подворотне рыбодобывающего гигантаДальморепродукта.

Все чаще он отлеживался в каюте у «безлошадного» Толяна и все с меньшей надеждой посещал работодателей морских контор в лице суровых и неприступных, как сам КЗОТ, кадровиков. В суете конторских коридоров, в очередях к вратам кабинетов Сергей стал ощущать неведомую ранее унизительную робость. Как будто он входил не к человеку, заглядывающему прежде всего в трудовую книжку, а к прокурору.

Сергей был не робкого десятка, силушкой тоже бог не обидел, но в их кабинетах он… нет, не робел, он терялся. Терялся от высокомерия, от подчеркнутого неудовольствия его визиту. Оттого, что отнимает у Мефистофеля кадровых дел, согбенного под бременем таинственного и засекреченного труда – попутно отсеивать потенциальных перебежчиков валютчиков, контрабандистов, – драгоценное время, смея заходить в кабинет со своей клейменой трудовой книжкой!

На «Горах» тем временем, перед выходом в рейс, прошла вторая волна кадровой чехарды: возвращались постоянные, списывали временных. Почти всегда это были либо больные, либо наказанные, либо хитрованы, но почти всегда к судовым делам безразличные, им на этом судне не плавать. А вот вернутся свои, тем лучше на глаза не попадаться. От долгого бездействия их распирают командирский зуд и желание все переиначить, хоть с ног на голову, лишь бы по-своему. На нынешних судах, где начальства всех мастей и рангов чуть не вдвое больше, чем подчиненных, перечить не моги. Потому что все твои поиски правды и справедливости ограничены простором палубы.

Сергей точно уловил момент, когда отсиживаться дальше у гостеприимного Толяна стало опасно для обоих. По совету Толяна он решил еще разок испытать своей тридцать третьей статьей очередного кадровика. На этот раз – там, где совершенно задыхаются без народа, в находкинской конторе. Там, говорят, ловят рыбу даже «химики». По этому поводу Толян снял с книжки деньги для Сергея. Для пропитания на период оформления ну и… на проводы. Встретиться, по их подсчетам и теории вероятности, они могли бы, в самом благоприятном случае, в чужом порту или в океане. Именно так зачастую бывает у моряков, если даже они живут в одном подъезде.

И Сергей отбыл.

Сердце у него забилось радостно, когда в Находке, у входа в Управление морского рыболовства он увидел громадный щит с надписью «Требуются», выполненный чуть ли не в бронзе и в мраморе. А на первом плане шли его профессии – матрос во всех своих ипостасях: лебедчик, обработчик, добытчик. И все-то у Сережи есть за пазухой, и все-то он умеет!

«Ну, братцы, вы тут без Колесова, смотрю, совсем зашились», – настроился Сергей не продешевить и ни за что не подписаться на старую посудину. И вдруг…

Не требуется! – оборвал его объяснения о причинах опоздания к отходу – брачную ситуацию – кадровик, едва открыв трудовую книжку на злосчастной странице. Между прочим, Сергей остался уверен, что, не опоздай он к отходу, брак у них с Ленкой обязательно бы состоялся, так же, как и то, что опоздал он из-за нее, что соответствовало действительности.

Как так не требуется? На щите у вас написано: «требуются!» – возразил Сергей, вываливая на стол документы. – Вот посмотрите, это свидетельства и удостоверения!

Убери. Прогульщики не требуются, – без интонации, спокойно ответил кадровик и блеснул очками, напомнив того, самого первого, поставившего дьявольское клеймо в этот идиотский документ!

Это был конец! Больше идти некуда. «Одна шайка!» – заколотило Сергея.

– У вас когда день рождения? Я вам томик Маяковского подарю! – зашипел Сергей, еле сдерживаясь, и перегнулся через стол так, что оказался глаза в глаза с этими неестественно увеличенными, старческими, бледно-водянистыми органами зрения.