Трюкач

Реквизиты фирмы Ломакин «срисовал» в пору своей двухнедельной мимикрии. Плохо то, что фирма фирмой, но домашнего адреса-телефона в реквизитах, конечно не указывалось. Остается ждать пока Кудимов не сядет за руль «форда» и не направится восвояси – тогда следом, следом, особенно, не светясь. Далее – как получится. Хорошо бы эти кудимовские «свояси» были – дом родной. А то двинется куда-нибудь в кабак с партнерами обхажить-улещивать. Жди тогда случая, когда Кудимову организм просигналит: пора в сортир. Там то и… Да нет, тоже плохо, тоже не годится. Одно дело – долбануть в пах, дернуть портмоне и оставить клиента посреди грязного кафеля в отключке. Другое дело – обстоятельная и ДОВЕРИТЕЛЬНАЯ беседа. Кабак – не годится… Лучше бы – дом родной. Где тот дом? Давай Кудимов, сворачивай бурную деятельность, не переработай, всех денег не заработаешь, еще и при том, что половинную долю надо отстегивать Слою-Солоненко. Заканчивай, Кудимов, заканчивай! Тебя Ломакин ждет не дождется, чтобы, по сути, избавить тебя, Кудимов, по необходимости отстегивать Слою половинную долю.

Нет! Не Ломакин! Мерджанян. Лучший друг Жоры. Ему Мерджаняну, отмщение, и он воздаст. Как бы Кудимов – старшенький ни относился к некоторой странности в отношениях полов, как бы он не считал Гошу (Жору) семейным несчастьем, но убийство младшенького – большее несчастье, чем гей в семье. Пусть гей – был бы жив? Гошу (Жору) не вернуть, зато явился мститель. Денег не просит, просит лишь указать на предполагаемого убийцу. Ты, Кудимов, пойми свою выгоду: продолжай брезгливо ненавидеть друзей Гоши (Жоры), но ткни пальцем – враг вот они Мерджанян, как бы он ни был сексуально отклонен, отнюдь не будет приставать тебе с нескромностью «Возлюби ближнего, своего!», он с кличем: «Не мир я принес, но меч!» бросится туда и на того, куда и на кого укажет твой палец, Кудимов. И загрызите вы друг друга!

Сидючи за рулем гургеновской «вольво», выжидаючи Кудимова, Ломакин всячески вживался в роль Жориного друга, но в голову лезли преимущественно мысли, отрицающие прогрессивную роль геев. Что поделаешь, Ломакин, – ты без отклонений. Но! – Что поделаешь, Ломакин, – изобрази отклонения при встрече с горюющим отцом.

Когда уже эта встреча состоится, б-блин!

Кудимовский «форд» Ломакин признал – был такой, парковался у громадины на Шпалерной, у «Ауры плюс». И номера – те же. Значит, действительно Кудимов собственной персоной наведывался к Слою. Значит предстоит быть вдвойне убедительным, изображая Мерджаняна с пучком укропа на затылке – никакой он не Ломакин, которого вы, Игорь Василичь, может быть, случайно видели в «Ауре», тот был в бороде, но без усов, и стрижка короткая, и акцента никакого. (Уроки «Часа червей» – недаром, недаром: особая примета – легкий акцент, вот и ловите граждан с такой особой приметой, а мы – питерские!).

Кудимов появился. 19:30 – показала «Электроника». 19:33 – показал циферблат на панели «вольво». Спешат. Или «Электроника» отстает. Батарейка садится?

Кудимов появился не один, с дамой. Секретутка? Слой подбирал кадры для «Ауры» по аппетитней, нежели Кудимов – для «Стеллы». Дама – отнюдь не Барби. Без косметики, загар-гуталин, свитер грубой вязки, джинсы с надрывом (под коленками так теперь молодежь выеживается), сабо. Кой годик тебе, девонька? Шестнадцать? Не рановато ли кататься с дядями в иномарках? Ан нет. В самый раз. Ибо – не секретутка это. «У вас ведь дочь еще осталась?» – осведомленно сочувствовал-грозил Слой-Солоненко. Понятно, что с тех пор Кудимов да на шаг не отпустит дитенка, косящего под хиппи шестидесятых: (все, возвращается, мода – тоже). Понятно, что Кудимов даже пристроит дочь в «Стеллу» на какую-либо непыльную должность.

Что ж, удачно. С дочерью Кудимов не ринется в кабак или на пленэр. С дочерью он до дому, до хаты двинется.

Да, это Кудимов. Видеть его раньше Ломакин не видел – в «Ауре». Может просто не обратил внимания! Мало ли таких – в хорошо пригнанных летних костюмах с золотой цепью на шее, с пятачковой плешью в макушке, с чуть выступающими передними (кроличьими) зубами.

«Форд» коротко визгнул, когда Кудимов направил на него брелок, отключая сигнализацию. Сели. Поехали.

Ага, Сигнализация. «Титан» скорее всего. У Ломакина зачесалась мыслишка…

… а по прибытии на место она, мыслишка, окрепла и выросла в мысль. Стоящая мысль, хоть и не без риска.

Ломакин вел кудимовский «форд» осторожно – либо отпуская его на сотню метров, либо оставляя между «вольво» и «фордом» не менее двух машин. Вряд ли Игорь Василичь ждал слежки, но дочь-хиппи расположилась не рядом с отцом, а на заднем сиденье, глазела в заднее стекло – вряд ли «обеспечивала тылы», вероятней демонстрация ссоры с предком: И рядом не сяду и видеть не хочу! Отцы и дети, да – однако дите непроизвольно могло засечь примаячившую «вольво». Лучше уж поостеречься до прибытия на место.

Место – высотный, краснокирпичный, несуразный дом по Коломяжскому шоссе. Их таких – три, друг за другом. Несуразность в скошенных крышах и каких-то этажных наростах по бокам. Последнее слово градостроителей, эх-ма!