Тритон ловит свой хвост (СИ)

— Почему же другое? — подался вперёд Иван Иванович. — Горы, где вы возились, государственная собственность, секретный район.

— Откуда нам знать, что секретный? — спросил Жогин.

— Оттуда, откуда вы подрыв фугаса знаете! — улыбка мигом слетела с лица полковника, как с лица Мюллера в знаменитом сериале, и стал он внезапно не дедушка Мороз, а Мороз-воевода. — Что же вы, Антон Сергеевич, архивы невнимательно смотрели? Район закрыт, а тут ваши… экскурсии. Разумеется, мы заинтересовались.

— И что дальше? — спросил Жогин. — Вы заинтересовались, навели справки. Выяснили, что мы не шпионы. Дальше-то что?

— Дальше вы прекращаете свои опыты, мы закрывает штольню на замок, и все довольны, — сказал Хо́мяк. — Я думаю, так.

— Так нельзя! — вскочил с кресла Трепников. — Там феномен, надо исследовать!

— Исследуем, обязательно исследуем, — согласился Хо́мяк. — Привлечём специалистов, оборудование. Нормальное современное оборудование, отечественное. Такое, что ни капли информации не сольёт за рубеж. Вы-то телескопчик американский поставили, кто его знает, что он семафорит? Спецпроверку прибор не проходил. Да и сервер тоже оттуда. Неаккуратно, господа.

— Ну, знаете! — не выдержал Жогин. — Ноутбук-то на столе у вас чей? Монитор? Телефон в кармане?

— Ошибаетесь, господин Жогин, — рассмеялся полковник. — Всё наше. Платы под Москвой паяли, процессор стоит «Эльбрус», микросхемы тоже отечественные, да и операционка.

Он похлопал по крышке ноута.

— Да, техпроцесс устаревший, в стрелялки и бродилки не поиграешь, а мне и не нужно. Я, господа, — Хо́мяк обвёл их взглядом, — вырос уже из того возраста, чтобы в стрелялки играть. И так пострелять пришлось, только мишени были живые. И в технике своей я уверен.

Он пристально посмотрел на Илью Витальевича.

— А вы, — произнёс с нажимом, — уверены, что не станет ваше железо… просто мёртвым железом, случись что? Спутники, знаете, над головой летают, сигналят.

— Паранойя, — с отвращением произнёс Жогин. — Кому я нужен?

— Никому не были нужны, — сказал полковник, — пока в гору не полезли. А теперь, кто его знает? Так что… Подписываете неразглашение и забываете про гору навсегда.

Он вынул из ящика стола тонкую стопку листов:

— Будьте добры, господа. С вашими охранниками, с вашим сыном, любезный Илья Витальевич, тоже беседу проведут.

— Подождите, — произнёс Трепников. — Если мы все даём подписки, то зачем нам забывать? Почему мы не можем продолжать исследования? Зачем вам вводить в курс дела лишних людей, если вот они мы?

Хо́мяк опустился в кресло. Положил подбородок на сцепленные пальцы рук, приподнял домиком брови, потом сказал:

— Там, знаете, уровень секретности другой, а с другой стороны, — он задумчиво покусал нижнюю губу, — подписка и есть подписка… Хорошо! — он выпрямился, хлопнул ладонями по столу. — Будем считать, что ничего пока не решено. Обещаю, мы вернёмся к этому разговору, так что подумайте на досуге. Но бумаги надо подписать уже сейчас… Вот и славно!

Он собрал подписанные листы.

— Вас доставят домой, каждого, так что не волнуйтесь. Свободны! А вас, Илья Витальевич, — он прищурился совсем папашей Мюллером, — я задержу ненадолго. Ваши соратники и соскучиться не успеют.

Жогин пожал плечами. Секретничает господин полковник. Или после разговора вторую подписку возьмёт?

— Вы, наверное, меня этаким сатрапом считаете? — в упор глядя на Жогина, поинтересовался Хо́мяк.

— Есть такое, — честно ответил Илья Вительевич.

— И зря, — сказал полковник. — Каждый должен приносить пользу Отечеству, будучи на своём месте. И я, и Егоров, который вас сюда привёз, и вы, и даже ваш бородатый провокатор.

— Почему он провокатор? — удивился Жогин.

— Потому что провокатор, — сказал Хо́мяк. — Подвигнул вас на поход, спровоцировал, то есть. Заметьте, я это слово никак отрицательно не коннотирую.

— Что?!

— Не окрашиваю, — пояснил полковник. — Заметьте, как смешно получается: провоцировать и спровоцировать — слова очень похожие, одного корня, но первое куда агрессивнее смотрится, неприятнее.

— Не буду спорить, — сказал Жогин. — Только я не понимаю, полковник, зачем вы это говорите? Ради чего?

— Разговорить вас хочу, — ответил Хо́мяк. — Вы, господин Жогин, всем видом демонстрируете оппозицию и меня попросту терпите. Из вежливости, — он хмыкнул.

— Как же я должен к вам относиться? — прямо спросил Жогин. — Ничего хорошего от общения с секретными службами я не жду, водку мы вместе не пили, статус наш непонятен: то ли продолжать, то ли забыть, то ли в Магадан сослать.

— Не надо так шутить, Илья Витальевич, — покачал головой Хо́мяк. — У меня, к вашему сведению, дед в тех местах сгинул.

— И вы после этого… — начал Жогин.

— И я после этого, да, — остановил его полковник. — Спецслужбы были, есть и будут. Даже при коммунизме. О котором мечтали те же Стругацкие. Казус Сикорски помните?

— Да, — коротко ответил Жогин.

— Во-от! — протянул, воздев палец, Хо́мяк. — Родину надо защищать. Кто со скорчером в руках, а кто тайно и умственно. У нас с Рудольфом оружие одно, — он постучал себя по лбу, — голова! Хотите возразить?