Тристан и Женевьева (Среди роз)

Женевьева ожидала своей очереди, слезы застилали ее глаза, но она крепилась и ждала.

– Женевьева Льюэллен…

И священник продолжил дальше, перечислив ее титулы и происхождение.

– Вы согласны…

«Никогда, согласиться стать его верной женой, никогда!»

Настало время для ответа, Тристан должен отпустить ее, вот его рука освободила ее рот, и она глубоко вздохнула, чтобы категорично и твердо отказать.

– Я…

Его большой чувственный рот прижался к ее губам, точно так же как в тот день, когда они были рядом с женским монастырем. Он не давал ей дышать, Женевьева пыталась извернуться, она колотила кулаками по его спине, но все без толку. Тристан кивнул епископу, чтобы тот продолжал. Тот прокашлялся и завершил службу.

Женевьева слышала все, что было сказано, но слова доносились до нее как сквозь туман. Наконец она увидела, как сгущается темнота, и появляются звезды. В глазах у нее потемнело, уши как бы забили ватой, руки и ноги онемели.

Тристан оторвался от ее губ и Женевьева наконец обрела возможность дышать. Их свадебная церемония была на стадии завершения, священник читал последние напутствия…

– Нет! – выкрикнула она, и руки Тристана снова зажали ее рот. И затем, когда она начала брыкаться, чтобы освободиться и получить возможность нормально дышать, Тристан неожиданно отпустил ее, но Женевьева была не готова к этому и едва удержалась на ногах.

Она закачалась и Тристан подхватил ее. Несколько секунд Женевьева отчаянно глотала воздух и пыталась обрести равновесие.

Но вот ее внезапно развернули и повели от алтаря к столу, и Женевьева увидела, что Тристан подписывает уже засвидетельствованный брачный контракт.

– Я не подпишу! – запротестовала она, но безжалостные пальцы сомкнулись на ее руке, и хотя она отчаянно боролась все время, ее подпись была поставлена на документе.

– Это незаконно! – выкрикнула она, наконец, освободившись от хватки Тристана.

Он не ответил, он просто смотрел на нее. Вперед выступил епископ, явно рассерженный…

– Все совершенно законно, миледи! Я слышал, как вы пытались дать свое согласие и остальные могут засвидетельствовать это. Уверяю вас, миледи, что вы вступили в совершенно законный брак.

– О! – слезы душили ее, она зашаталась и почувствовала, как ее подхватили сильные руки Тристана. – Я ненавижу тебя, и Эдвину и Томаса, и Джона, вы не имели права, вы не…

Женевьева замолчала, почувствовав нечто новое, как будто кончик ножа прикоснулся к низу ее живота.

– Ох, – вскрикнула она испуганно, ибо в следующее мгновение ей показалось, что изнутри ее тела низвергались потоки воды. И Женевьева осознала, что ее ребенок вот-вот появится на свет. Все смотрели на нее, она видела их лица сквозь туман, застилавший глаза…

– Тристан! – она чувствовала, что сейчас упадет, она нуждалась в нем.

Он подхватил ее, прежде чем комната погрузилась во мрак.

– Господи! – Женевьева слушала бормотание епископа, что это вполне законный брак и обряд завершен как раз вовремя.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

– Ты должна расслабиться, Женевьева, – сказала Эдвина. – Ребенок рождается постепенно, – она промокнула капельки пота со лба племянницы и заглянула в ее глаза, полные мольбы.

Женевьева в первый момент испугалась, что родит своего ребенка прямо на полу в часовне, но с тех пор прошло несколько часов. С тех пор, как Тристан принес ее сюда, в самую теплую гостевую спальню в доме епископа. Он сидел рядом с нею, их пальцы так тесно переплелись, что Женевьева едва не вскрикнула от боли, с такой силой он сжимал их. Но она не хотела, чтобы он уходил, ей хотелось вцепиться в него, чтобы он оставался рядом.

Но вошла сухая высокая седовласая женщина со строгими глазами, которую епископ называл Кэти, очень уверенная в себе, решительная и быстро очистила комнату от мужчин, в том числе и от Тристана. Женевьева осталась лежать ничем не прикрытая на голых простынях, от холода ее защищала лишь короткая рубашка. Кэти, усмехнувшись, сказала, что она была старшей в семье, где было двенадцать детей, и принимала роды в течение долгих лет. Женевьева тряслась от холода и страха, неотрывно смотрела на нее. Дрожащими губами она прошептала:

– Он не умрет? – и судорожно сглотнув, добавила: – Мне еще не подошел срок, я не доносила последний месяц.

– Я ничего не могу гарантировать Вам, миледи, все в руках Господа, но незачем думать, что вы уже потеряли ваше дитя!

Все это было несколько часов назад. Или дней? Временами подступала боль и Женевьева кричала и ругалась. Затем пришли две служанки, которым было приказано сменить простыни, и она сдерживалась изо всех сил, чтобы сохранить достоинство.

Но это оказалось невозможно, когда она почувствовала, как в ее спину словно вонзаются стальные лезвия, а живот стягивает, как бы стальными полосами. Женевьева не хотела кричать и поэтому она плотно сжала зубы, застонала. И сказала, обращаясь к Эдвине.

– О, я никогда больше не сделаю этого снова! Я никогда не позволю себе познать его, чтобы не оказаться больше в таком положении! Эдвина, как ты могла, испытав однажды этот кошмар, снова выйти замуж?

Ее тетка рассмеялась.