Тришестое. Василиса Царевна

– Да ну, глупости, – только и отмахнулся Кощей. – Крепкое оно, не должно.

– Да-а, а кому поперек зада, если что, встанет? Тебе, что ль?

– Ничего, выйдет как-нибудь.

– А если нет?

– Так то еще лучше. Всегда при тебе будет, и дуб не нужен боле, и охранять проще простого. Верно?

Надул морды Горыныч, обиженно брови насупил, в стол глядит, а тут дверь распахнулась, и на пороге Языкишна с подносом возникла.

– Обед! Наконец-то! – враз ожил Горыныч.

– Ага, – говорит Языкишна. – Яичницу вот пока сготовила, отведай, гость дорогой, не побрезгуй, – и блюдо огромное с яичницей из пятнадцати яиц перед Горынычем поставила.

Как увидел Горыныч, что на блюде том, так и вовсе худо ему стало. Замутило его пуще прежнего.

– Убери, – говорит, – с глаз моих долой! Видеть их, проклятых, не могу, – застонал и под стол полез.

Вот ведь какая у змея неприятность вышла с яйцами! Да кто ж знал, чем дело-то обернется.

«Ну, карга старая Ягишна, погоди у меня…»