Триптих в чёрно-белых тонах

У Антонины Павловны отлегло от сердца. В общем, она была даже рада, что у Клюшки появилось хобби.

— Мам, мне нужны танцевальные туфли. Их в специализированных магазинах продают. Можно я куплю? — попросила Клавдия.

— Конечно. Наверное, ещё и платье нужно? Кто же ходит на бальные танцы в джинсах!

— Да нет, в джинсах нормально, — отказалась Клавдия.

— Что же, у вас все танцуют в рабочих штанах?

— Нет, некоторые девчонки в платьях.

— Ну вот. И ты подбери себе что-нибудь приличное, — предложила Антонина Павловна и добавила: — Не слишком вызывающее.

— Мам, я же говорю: это ни к чему.

Антонина Павловна успокоилась, решив, что новое увлечение дочери не представляет угрозы. Будь Клавдия влюблена, она наверняка захотела бы принарядиться.

«Расслабься и доверься ведению...» Импульс. Спин-поворот. Клавдия заваливается на партнёра.

Раз, два... спин... Шаги — это легко. Трудно держать равновесие. Нужно помнить про три королевских правила: плечи расправлены, подбородок вверх, живот втянут.

Импульс... спин... Опять неудача. Не страшно.

Импульс... спин... Снова и снова. Спин!

Есть! Я королева!

Если танец — это маленькая жизнь, то, может быть, учиться танцевать означает учиться жить?

Иногда Савва с Клавдией заранее планировали, чем займутся при встрече, но чаще это было для Клавдии сюрпризом. В тот вечер они встретились на Пушкинской. По Тверской в любое время суток шёл нескончаемый поток машин и людей. Дождь, будто забывшись, прекратился, но ночное небо по-прежнему было затянуто тучами линялого, блёкло-серого цвета.

— Что будем делать на этот раз? — поинтересовалась Клавдия.

— Кутить, — загадочно ответил Савва.

— По какому поводу?

— У меня день рождения.

— Правда? А что же ты молчал?

— Вот теперь говорю.

— Всё как-то неожиданно. У меня даже нет подарка, — растерялась Клавдия.

— Давай просто отметим этот день вместе. Это и будет твоим подарком, — предложил Савва.

Они миновали несколько кафе и свернули в арку.

— Куда мы идём? — спросила Клавдия.

— Секрет.

Они оказались во дворе. Изнанка улицы не имела ничего общего с парадным великолепием фасада. Двор выглядел полутёмным и замызганным. Возле мусорных баков валялись пустые коробки и пивные бутылки. Миновав похожую на сейф стальную дверь какого-то офиса, Савва подвёл Клавдию к входу в подъезд и нажал на кнопки кодового замка. Раздался щелчок. По тускло освещённой лестнице они поднялись на второй этаж и остановились перед зашарпанной дверью. Когда-то она была выкрашена в коричневый цвет, а теперь масляная краска отшелушилась и походила на чешую больной рыбы.

— Что здесь? — насторожилась Клавдия.

— Мастерская моего друга. Он художник.

Савва отпер дверь и пригласил Клавдию войти.

Девушка поколебалась, но переступила порог. Вся эта затея ей не нравилась. В чужой квартире в отсутствие хозяина она чувствовала себя не в своей тарелке.

— А твой друг скоро придёт?

— Вообще-то он тут не живёт. У него квартира на «Юго-Западной», хотя иногда он ночует здесь, когда много работы или с женой поругается. Сейчас он на полгода уехал в Германию, а мне предложил переехать сюда. Я здесь своих клиентов принимаю, в общаге не очень-то разбежишься.

— Другим ты тоже имидж создаёшь? — холодно спросила Клавдия.

— Это моя профессия.

— И много у тебя дипломных работ?

— Ты что, ревнуешь? — рассмеялся Савва.

— Вот ещё! Мне всё равно, кого ты там малюешь, — буркнула Клавдия.

Она почувствовала, как заливается краской. Положение — нелепее не придумаешь! Можно подумать, будто она в самом деле ревнует. Но, чтобы ревновать, нужно как минимум влюбиться.

Савва улыбнулся.

— Ты — это совсем иное. На других я просто практикуюсь да и заработать не грех. На стипендию не разживёшься. Да не стой ты посреди комнаты. Располагайся. А я пока на стол соберу.

— Тебе помочь? — предложила Клавдия.

— Нет, я сам справлюсь.

Он ушёл на кухню. Клавдия огляделась.

Просторное помещение выглядело по-холостяцки не ухоженным. В последний раз его ремонтировали при царе Горохе. Кое-где краска с дощатых полов облезла, обнажив фактуру досок. Обстановка была на удивление разношёрстной. Клавдия полагала, что художники уделяют больше внимания стилю своего жилища. Все предметы мебели вопиюще не сочетались друг с другом, создавалось впечатление, будто их свезли сюда на временное хранение. Старинное бюро красного дерева с инкрустацией из слоновой кости соседствовало с ультрасовременным диваном на хромированных ножках. В углу высилось антикварное трюмо, которое смотрелось бы к месту где-нибудь во дворце, а напротив стояло офисное крутящееся кресло и сервировочный столик, уставленный всевозможными флаконами и баночками.

Над всей этой несуразицей доминировали картины. Они были всюду: на стенах и на полу. Среди них несколько абстрактных полотен по большей части в тревожных красно-коричневых тонах. Но основное место в творчестве художника занимала обнажённая натура. Голые женщины лежали, стояли, сидели, бесстыдно выставляя напоказ свои гротескно увеличенные груди.