Триптих. Одиночество в Сети

Этот Януш Вишневский…

Его книга важная и необычная, поскольку прежде всего, наверное, первая, если не считать Лема, в польской литературе, написанная автором — завсегдатаем научных салонов. И именно поэтому близка мне. Она преодолевает гигантским прыжком, словно со скоростью света, традиционную польскую ментальность, которая почти никогда не выходила за рамки магнитного романтическо-позитивистского поля, притом с таким обилием национальных мотивов, что другим выдающимся мыслям уже нет места. В «Одиночестве…» Польша присутствует, но не связывает по рукам и ногам. Понимаешь, Вишневский мог бы называться не Вишневский, а какой-нибудь Сегда, Варшаву он мог бы заменить Прагой или Будапештом, и книга не изменилась бы ни на йоту в своем настроении. Это повествование об искусстве любви, коим наделены способные, прекрасно образованные люди и вдобавок свободные — в литературе такого еще не было! Не отягощенные традицией, которая связывала бы их или накрывала мрачной тенью, им не нужно откуда-то убегать, с кем-то сражаться за свободу или за какие-то права. Более того, работа открывает для них весь огромный мир, доселе доступный только завоевателям или шпионам. Их знания — эффектное средство борьбы со скукой и рутиной, оно постоянно будоражит их интерес к миру. Правда, и они мечтают о любви, но, с другой стороны, они уже столько о ней знают, что это для них уже не искушение, не terra incognita. Их увлеченность любовью можно сравнить с аппетитом клиентов шикарного ресторана. Садясь там за столик, они ожидают великолепия. Ритуал может начинаться. Более или менее известно, что будет. Даже если омара им придется есть впервые в жизни.

Присутствующая в этом романе наука — это наука участников конгрессов, коллоквиумов и конференций, авторов публикаций в специализированных международных журналах. Такой образ исследователя, летучего голландца, для которого Новый Орлеан, Париж или Мюнхен — одинаковый пейзаж отелей, ресторанов, баров с виски и кока-колой и аэропортов, — нечто совершенно новое. Затрудняюсь дать ему определение. Наверняка здесь уже не подходят классические категории положительного героя с твердым характером, бойца, сражающегося за что-то, одолевающего врагов и превратности судьбы. И несмотря на то что на страницах этого повествования и идет речь о смерти, увечьях, наркотиках и эксплуатации, я не могу отделаться от ощущения, что главные герои там — технологии, потребление, удовлетворение собственным талантом и умением ловко перемещаться в современном мире. Он и Она — симпатичные и впечатлительные, некогда прилежные студенты, а теперь — ценные работники. И тут возникает древний, как сама литературная критика, вопрос. Кто они, по мысли автора? Образцы, к которым стремятся в своих мечтах выпускники солидных учебных заведений? Или представители современного общества, в которых мы глядимся, словно в зеркало? А зеркало посылает нам точно такую же картину, как и зеркало в ванной или в ресторанном туалете. Где мы с морщинами на шее, в других условиях незаметными, со слегка потухшим взглядом, напоминающим, что надо что-то с собой сделать.

Так что если это образец, то я сразу скажу, что он скорее с запахом рекламы, чем мечты. С рекламным набором имиджей и профессий, рекламно зазывающих последовать примеру <…>

Вот почему, Нина, эти герои грустны и одиноки. Даже когда они пьют в изысканных интерьерах гостиничных баров, смотрят на Марсовы поля или самозабвенно работают в лабораториях, заставленных компьютерами. В то время как проблемы — не вопрос времени, а совсем напротив. Они — сама жизнь, беспрестанные столкновения противоположностей, безудержная погоня за удовольствиями, цена за которые для каждого своя.

Эта книга ведет свою родословную от Гаусса, Гёделя, Гейзенберга, и прежде всего — от Винсента.

Сердечный привет рыбаку, ведущему лов в дальних морях.

Магда Дуниковская (e-mail: [email protected])