Тринкет

Брэнда вопросительно оглянулась на человечков.

— Нет у него никакого сердца, — сказали они.

— Вы должны помочь мне, — перешел колдун на деловой тон. — Только я смогу отправить вас домой.

— Не верь, не верь! — разволновались человечки, и Брэнда не сдвинулась с места.

— Ну погодите, — понеслись злобное шипение и плевки из угла. — Я доберусь до вас.

В двери повернулся ключ, девочка заслонилась от яркого света: на пороге стоял трактирщик мистер Друвит, а рядом с ним — Джордж, Питер, Августина, мистер Кот и…

— Бабушка! — взвизгнула Брэнда.

Возможно, для кого-то Азалия и была недоброй дамой, наколдовавшей беду, но для Брэнды она оставалась любимой бабулей.

— Бедное дитя, кто посадил тебя на цепь? — ужаснулась Азалия.

Все посмотрели на мистера Друвита.

— Мэри виновата, — залепетал слабохарактерный трактирщик.

— Мэри сама не пошла бы на такое. Это Тринкет свел мою дочь с ума, — возразила Азалия.

Но мистеру Друвиту показалось, что старуха назвала его имя.

— Ваше высочество, — закричал трактирщик, падая на колени перед принцессой, — я не виноват… Я вообще только утром узнал, что вы здесь!

— Позже разберемся, — строго остановила его Августина. — Откуда люди знают про мое возвращение?

— Почтальон разослал голубей с новостями. Королевство бурлит! Народ собирается на площади. Все ждут, что вы поведете их на борьбу с драконом.

Побледневшая принцесса откинула волосы со лба. Лицо ее сразу стало далеким и отстраненным. Казалось, она все меньше принадлежала самой себе…

В трактир бочком вошла Мэри. Вид у бывшей ведьмы был жалкий. За ней виновато протиснулись мокрые шмели — они пока не могли летать.

— Умоляю, Августина, пощадите мою дочь! — взмолилась Азалия. Принцесса с сочувствием посмотрела на старую женщину и едва заметно кивнула, разрешая Мэри остаться.

Бывшая ведьма разрыдалась в объятиях матери, но смирения ей хватило ненадолго. Она опять начала мутить воду: обвинила Азалию в своих злоключениях, припомнила детские обиды — якобы строгое воспитание ее травмировало.

— Тебя за глаза все звали Приказалией! — бросила она Азалии в лицо.

— Я вырастила двух дочерей, и старалась воспитывать их одинаково. Почему в одной сошлись все лучшие качества, а в другой — плохие? — спросила оскорбленная старуха.

— Одинаково? Да Пэмми всегда наряжали лучше, чем меня, — возмутилась Мэри.

— Все ясно… Я зря тебя защищала. Ты могла бы отказаться от соблазнов Тринкета, — горько признала Азалия. Она только что поняла — непутевая дочь и стала ее главным наказанием.

* * *

Шмели в своей захламленной привратницкой развешивали одежду на веревках.

— Ужжасно жжуткая влажжность, — жаловались они друг другу.

А мистер Друвит уже носился по своему трактиру, покрикивая на поваров: «Ее высочество не привыкли ждать!». Он побаивался принцессы. Остальные непрошеные гости досаждали ему своим присутствием, но трактирщик пребывал в хорошем настроении: он уже подумывал, какие блага можно извлечь в будущем из того, что у него останавливалась коронованная особа. Возможно, трактир будет пожалован королевским штандартом, или даже переименован в «Принцессу Августину»?

* * *

Вдалеке зародился необычный шум, состоявший из хлопанья множества птичьих крыльев, звука рожков, скрипа деревянных колес. Это был старинный шум, он разрастался, становился громче, пока не заполнил тишину улицы. Все бросились к окошку и увидели синее птичье мельтешение, а за ним — великолепный почтовый экипаж. Лошадей в этом экипаже не было.

Но наверху сидел самый настоящий кучер в остроугольной шляпе и белых перчатках, увешанный лентами со звездами, а на запятках дули в рожки грумы. «Королевская воздушная почта» — было написано золотыми буквами на блестящей дверце, под гербом с двумя коронами и синими голубями. Карета остановилась. Десятки голубей расселись на ее крыше и на дороге.

«Быстро как карету починили», — подумал Джордж, вспоминая полуразбитую колымагу. Несчастливые времена еще не совсем прошли, а к королевской голубиной почте уже вернулось прежнее великолепие.

Высокий пожилой придворный слез с кареты и направился к трактиру. Следом за ним маленькие грумы осторожно, на полусогнутых ногах, тащили нечто большое и квадратное.

В соседних домах задвигались занавески — всем было удивительно поглазеть на экипаж.

— Что такое происходит? — трактирщик Друвит нервно шмыгнул носом и бросился открывать дверь.

— Ваше имя, мистер, — пробасил придворный, снимая шляпу. Джордж узнавал и не узнавал в важном придворном старика Калума.

— Я Друвит, хозяин этого трактира, — ответил трактирщик.

— А я — королевский курьер. Передайте ее высочеству, что экипаж прибыл и ждет приказаний, — сказал Калум.

Грумы попытались внести коробку, но она не пролезала в дверь. Калум приказал им развернуться так, потом эдак, слуги пыхтели от усердия, коробка все равно не проходила. Получилось прямо как в песне про Фреда. Старик не учёл, что в трактирах двери бывают поуже, чем в королевских замках.

— Оставьте здесь, — махнул он грумам, и те страшно обрадовались.