ТриНити

Четверг Лидия Андреевна начала со звонка своему старому знакомому, своей последней надежде, своей палочке выручалочке. Еле дождавшись девяти часов утра, набрала номер Андрея Евгеньевича.

— Слушаю вас, Лидочка Андреевна, — психиатр был в хорошем настроении, никаких превратностей от судьбы не ждал и счел, что ему звонят, чтобы уточнить его кулинарные предпочтения. Завтра ведь вместе обедают.

— Ах, Андрюшенька!..

Лидия Андреевна долго выбирала, что из происходящего стоит рассказать врачу. О квартире говорить не стоит, ни к чему это. Про таинственного поклонника тоже лучше не упоминать. Особых чувств Андрей Евгеньевич к Але не испытывает, захочет ли преодолевать трудности? А ей, Лидии Андреевне, очень нужна была спокойная и покладистая дочь. Переехала бы она к состоятельному мужу, а Лидочка так и жила бы в своем гнездышке, продолжая получать дивиденды с бумаг.

— Андрюшенька, я так переживаю насчет завтрашнего вечера.

Андрей Евгеньевич сразу оценил интонации старинной подруги, услышал нотки нервозности, прикинул, насколько они искренние, и слегка заволновался:

— Что вас беспокоит, Лидочка Андреевна?

— Аля, — Лидия Андреевна старалась быть аккуратной, — Алечка так изменилась за последние дни. Может ли быть, что ваше лекарство как-то не так на нее подействовало?

— Как не так? Как она себя ведет?

— Она стала такая нервная, раздражительная.

Андрей Евгеньевич подсунул Але легкий нейролептик с седативным эффектом. При длительном приеме препарат угнетал определенные зоны в головном мозге, делая пациента более покладистым и сговорчивым.

— Раздражительная? А сколько она спит?

— Мне кажется, она спит меньше, чем раньше. Я часто ее вижу на кухне уже в шесть утра. И возвращается домой поздно. Вчера вот пришла почти в полночь.

— В полночь? Где же она была?

— На работе! У них там кто-то заболел, так она взяла себе чуть ли не две полных смены. Все пытается побольше заработать, девочка моя.

Активная, не спит, раздражительная. Да она просто не пьет эти таблетки! Никто просто не смог бы бодрствовать по восемнадцать часов и больше, принимая этот препарат. Но Лидии Андреевне об этом говорить не стоит. Завтра посмотрим, как ведет себя Аля. Может, ей еще чем-то, кхм, помочь.

— Вы не волнуйтесь, Лидочка Андреевна, — психиатр успокаивал Алину мать, перебирая пузырьки с таблетками в своем шкафу, — она, наверное, просто на работе устает, поэтому и раздражительная. Давайте дождемся завтрашнего дня.

— Ах, я так волнуюсь!

Лидия Андреевна с трудом сдерживалась. Втайне она считала, что все ее проблемы могло бы решить лишение Али дееспособности. Она — мать, значит, опекун. Будет распоряжаться всем имуществом. Но она также понимала, что это будет очень дорого стоить. А отдавать что-либо из имеющегося Лидия Андреевна была не готова. Может, Андрей Евгеньевич все же справится с Алиной строптивостью?

— Мне все сложнее с ней. Я на вас очень надеюсь.

— Сделаю все, что смогу, — заверил собеседницу Андрей Евгеньевич, выбрав, наконец, один из пузырьков.

— Тогда до завтра, — Лидия Андреевна положила трубку и прикинула, все ли смогла передать? Наверное, все. Они с Андреем всегда понимали друг друга с полуслова.

* * *

Але давно не снились эти сны. В суете она уже успела позабыть о них. Все как-то отошло на второй план. Поэтому Аля даже немного удивилась, обнаружив себя в фиолетовом лесу. Она стояла около какого-то низкорослого растения — то ли молодое дерево, то ли куст. Растение курлыкало. Тихо, мелодично. Аля подошла поближе, наклонилась. Между листьев мелькнуло что-то розовое. Аля раздвинула ветви, чтобы рассмотреть.

— Что ты делаешь? Не трогай! — закричали у нее за спиной. — Бежим!

Рыжеволосая незнакомка, уже снившаяся ей то в воде, то на берегу, схватила ее за руку и помчалась со всех ног. Аля не поняла, в чем дело — розовый шарик был такой милый, пушистый. Может, они не от него бегут? Она огляделась по сторонам, пропустив пару корней под ногами. Упала, больно ударила коленку.

— Быстрее, быстрее, — рыжая девушка опять подхватила ее и потащила за собой. — Давай еще немного, из леса они не выходят.

Нога нестерпимо болела, Аля не могла на нее наступать, опиралась на рыжеволосую, а та тащила ее, тащила изо всех сил. Курлыканье, привлекшее Алю, то отдалялось, то наоборот как будто окружало. Рыжая девица испуганно озиралась по сторонам, но тащила Алю за собой с отчаянным упорством.

— Вон уже берег, еще немного, терпи, — она говорила отрывисто, сквозь стиснутые зубы, чувствовалось, что ее силы на исходе. Она уже тоже начала спотыкаться, один раз чуть не упала, ободрала об ветки ладонь.

Но вот листва действительно расступилась, и беглянки выкатились на скалистый берег. Несколько шагов, подальше от листвы, и девушки упали на омываемые ржавым морем чернильные камни: Аля — на спину, Тринити рядом на четвереньки. Обе прерывисто дышали. В глазах Али застыл вопрос.

— Это были р'гханы. — попробовала объяснить рыжая.

— Кто?

— Р'гханы. Они хищные. Кусают, — девушка сделала щелкающее движение ладонью. — Едят.

— Хищники? А выглядят так мило. Пушистые.