ТриНити

— Я еще раз повторяю, мы можем выстроить организм, устойчивый к радиации, мы можем задать ген, формирующий жабры и создать выдерживающий высокое давление скелет, но мы не можем сделать огнеупорного бионикла!

— Послушайте, профессор, — вирф, настолько молодой, что еще невозможно было определить его пол, резко поднялся со своего места. — Если вам не хватает средств на исследования, мы выделим еще! Мы выделим столько, сколько скажете. Да, Создатель меня побери! — молодой оратор в сердцах взмахнул руками, — Лично я душу продам любому желающему, чтобы найти способ опустить туда бионикла!

— Вот в душе-то все и дело, — тихо, ни к кому не обращаясь, прошептал голубовласый профессор. — Вы можете себе представить, как будет выглядеть бионикл, устойчивый к сверхвысоким температурам? Каково ему будет в социуме? Как он будет чувствовать себя в этом мире? Что будет твориться у него в душе? Он же всегда будет одинок и несчастен!

— О чем вы, профессор? — в разговор вступила красивая зрелая отера. Ее гладкая лиловая кожа была сплошь покрыта тончайшим серебристым рисунком. Даже абсолютно лысая голова. Черные, лишенные зрачков глаза необъяснимым образом передавали ее настроение, а также показывали ум и рассудительность. В этом зале она одна заинтересовалась бормотанием старика. — Разве мы не выстраиваем просто конструкт? Как киборгов в прошлом? Мне всегда казалось, что биониклы отличаются от киборгов лишь тем, что собраны не из механических деталей, а из биологических элементов. Это же машины. Разве нет?

— У нас недостаточно данных, — профессор снова взялся за свои светлеющие с каждым циклом волосы.

Отерам, не имеющим ни единого волоска на теле, до сих пор было удивительно видеть такой тип растительности на разумном существе. Собственно говоря, именно этот казус послужил поводом для начала войны. Тогда, более трехсот циклов назад три мира слились в один, и три расы оказались перед выбором: уживаться друг с другом, или уничтожать. Изначальный выбор был совсем не гуманным. Отеры и вирфы совершенно искренне считали борхов животными. Более низкой, неразвитой расой. К счастью, это было давно. Сейчас бывшие враги считались равными. По крайней мере, в законах и декларациях.

— При запуске проекта, — продолжал борх, — у комиссии по этике не было никакой информации о поведении биониклов в социуме. Сейчас, когда мы уже более восемнадцати циклов используем биониклов в самых разных областях, у нас есть результаты наблюдений.

— Вы хотите сказать, что биониклы могут чувствовать? — энергичная молодая особь вирфа с неопределенным полом прервала профессора резким взмахом руки. — Так сделайте их бесчувственными! — его выбор был прост. Никакого морального сложного выбора.

— Я сейчас говорю не про обоняние или осязание, — профессор вел себя так, будто объяснял сложную работу нерадивым студентам: ходил из угла в угол, ерошил голубые волосы, вглядываясь в глаза слушателей, медленно проговаривал простые истины, — Я не об осязании, понимаете? Его мы можем убрать. Но как вы уберете душевные страдания того, кого специально делают бесформенным уродом, обрекая на одиночество и неприязнь?

— Душевные страдания? — в зале повисла напряженная тишина. — Я правильно понимаю, — опять говорила отера, — Вы предполагаете наличие… эмоций и личности у биониклов?! Они страдают?

Профессор сел назад в свое кресло. Положил морщинистые руки на подлокотники и уставился на собственный кончик носа.

— Есть основания предполагать, что в социуме у них развиваются зачатки личности. Да.

Выпалив это, голубовласый ученый, откинулся на спинку и прикрыл глаза. В зале было тихо. Если бы в этом мире были мухи, их полет абсолютно точно было бы слышно. Профессор уже был в том возрасте, когда любое противостояние давалось ему нелегко. Больше всего он мечтал сейчас уединиться в своей лаборатории и пересмотреть данные о работе эмоциональных центров биониклов. Он был прав и хотел физически держать доказательства своей правоты в руках.

После долгой паузы заговорила отера. Она обращалась к вирфу:

— Предлагаю вам профинансировать теоретические, — она сделала акцент на этом слове, — разработки по созданию организмов, устойчивым к сверхвысоким температурам, мы же апеллируем к комитету по этике для сбора дополнительной информации и возможного пересмотра данных по статусу биониклов. На этом сессию предлагаю считать закрытой.

Зал наполнился зеленоватым светом, и отовсюду послышалось шуршание и шепот. Помимо троих участников дискуссии, там присутствовало не менее полутора десятков особей разных рас. Кто-то из них вел записи, кто-то попросту был наблюдателем, но все они, независимо от своего статуса, были поражены услышанным. Зачатки личности у биониклов? Это ломало всю систему социальных отношений у жителей этого мира. Столь важная информация не должна ни в коем случае покинуть этих стен. До окончательной проверки и вынесения вердикта комиссией по этике.

Зал продолжал шуршать, профессор же, уворачиваясь от желающих поговорить, выскользнул за двери и медленно, опираясь о стены, пошел к себе в научный блок.