Тринадцатый VII

Слуги вынесли из комнаты Павла всё, что там оставалось. Затем Лиза начертила углём магическую печать. Только эта работа заняла у княжны четыре часа. Она вдумчиво чертила и по несколько раз проверяла, опасаясь ошибиться. Тут, как с плетениями, любой косяк может обернуться фатальными последствиями.

Пока Лиза была занята своей печатью, я перерисовал из памяти ту, что старательно запомнил при разговоре с Голицыным. Правда, получилось у меня раза с пятого, я же не художник. Но главное, что получилось.

С этим листом я и отправился к той, кто был хорошо знаком со всеми магами столицы.

— Мам, работаешь на праздниках? — спросил я, входя в её кабинет.

Наше поместье было настолько большое, что помимо личных покоев, здесь у каждого был свой рабочий кабинет. Не считая младших. Самый большой кабинет принадлежал отцу, но я пока не спешил его занимать.

— Да, так гораздо спокойнее, — ответила мать, оторвавшись от изучения папки с бумагами.

Там были только ей понятные схемы и таблицы.

— Переживаешь за Евгения?

— За всю нашу семью. Ты затеял слишком опасную игру… Даже твой отец на такое не решался.

— Возможно, если бы решился, то остался бы жив. Враги бы не прятались, а были как на ладони.

— Ни к чему жалеть о том, чего не исправить, — печально сказала мать и перевела взгляд к окну. — Скорее бы весна, и конец всего этого. Я теперь боюсь выходить из дома. Все боятся.

— Это временно. Я разберусь с делами и уеду.

— А мы останемся. И императору ничего не будет стоить до нас добраться. Я понимаю, что ты хочешь защитить сестру и семью, но произошедшее на балу… это ни в какие рамки не лезет.

— Это уже моё дело. И ты сама сказала, что не стоит жалеть о прошлом. Лично я ни о чём не жалею. Вот что ты видишь в окне?

— Хм, двор… Ну, новый купол ещё мерцает.

— А чего ты не видишь?

— Имперской гвардии. Лёш, я понимаю, что нас не станут убивать открыто. Слишком большое влияние. Мы, как никак княжеский род.

— Хорошо, что понимаешь. Но не только император может действовать из тени, — сказал я и положил на стол матери листок с рисунком.

— Что это? — поинтересовалась она, разглядывая мои каракули.

— Печать. И я надеялся, что ты подскажешь, кто может её расшифровать.

— Есть у меня один знакомый. Всего в столице три мастера печатей, но говорить с нами станет столько один. Где ты её вообще увидел?

— Неважно где, важно, что она в себе несёт. Имена. Одно или несколько, не знаю. Но они заключены в ней.

— Хорошо, я свяжусь с мастером. Но на встречу с ним возьму пять человек охраны. Вообще, не мешало бы расширить службу безопасности.

— Если считаешь, что так нужно, то займись. Средств у тебя предостаточно.

— Займусь. И ещё на артефакте правды всех проверю.

— Он у Тимофея Сергеевича. Раз он молчит, значит, предателей не выявил.

— Хоть одна хорошая новость на сегодня, — вымученно улыбнулась мать. — Кстати, чуть не забыла!

Она открыла верхний ящик своего стола и достала оттуда толстую стопку писем.

— Что это? — спросил я, поскольку не горел желанием их читать.

— Предложения о помолвке! Да нам только ленивый не написал и не предложил свою дочь, — усмехнулась мама.

— Это уже неактуально, раз есть Лиза. Её кандидатура выгоднее всего.

— Знаю, но кто-то должен им всем ответить. Вот образец, — она положила рядом листок, где от моего имени был написан вежливый отказ.

— Видимо, пора нанимать себе секретаря, — сказал я, смотря то на стопку писем, то на образец.

— Давно пора, — улыбнулась мать и снова опустила взгляд к своим документам.

— Сообщи мне сразу, как мастер печатей даст ответ, — попросил я и ушёл вместе со стопкой писем.

Сам я не собирался тратить полдня на ответы, поэтому поступил хитрее. Нашёл на кухне Лесси, которая насыпала корм летучим мышам.

— Вижу, что ты не занята, — сказал я, подойдя к ней сзади.

— Ай, занята! — испугалась она и чуть не рассыпала корм.

— Чем же? — деланно удивился я.

— Слежу, как Макар готовит твой отряд. Успехи у него пока так себе… Только двое смогли материализовать шпагу. Ещё у двоих получился нож. А Александр и вовсе отказался участвовать, и теперь целыми днями смотрит какую-то мелодраму.

— Понятно, а ты там каким боком?

— Ну, должен же кто-то подгонять твоих призраков! Ты не представляешь, какими ленивыми люди становятся после смерти.

— Представляю, — усмехнулся я. — Думаю, если ты оставишь их на один вечер, ничего особо не изменится.

— Если я их оставлю, они вообще не приступят к тренировке.

— Я могу проследить, — из открытой двери холодильника раздался голос Маши.

И как я её сразу не заметил? Тихо спряталась среди продуктов…

— Отлично! Значит, сегодня вечером Маша тебя заменит, — улыбнулся я Лесси и протянул ей стопку писем с образцом. — Только пиши красивым почерком, когда будешь отвечать.

— Так вот, в чём дело! Сказал бы сразу, — хмыкнула Лесси. — Тебе бы секретаря уже не помешает завести.

— Пока что ты его заместитель.

Из холодильника послышалось громкое чавканье, и мы направились туда. Не могла же графиня так громко есть…

Но увидев, как Маша пытается отобрать у Булочки палку колбасы, мы лишь рассмеялись.

— Отдай! Тебе нельзя сюда заходить! — нервно говорила графиня.