Тринадцатый (СИ)

– А с чего ты решил, что я тебе что-то скажу?

– Рано или поздно все начинают говорить. Видишь вот этих милых парней? Они умеют развязывать языки. Так что врать не буду: я убью тебя в любом случае, только смерть твоя может быть либо долгой и мучительной, либо быстрой и безболезненной – выбирай. Ведь у человека всегда должен быть выбор, – рассмеялся Носферато.

– Лучше я помучаюсь. Подольше поживу, урод долбанный.

– Право твое, только поверь мне, ты все равно заговоришь. Сказки, что кто-то не заговорил, – просто вранье. Мои ребята будут резать тебя по кусочку: кусок за куском, кусок за куском. Рано или поздно говорить начинают все – это всего лишь вопрос времени и упорства.

– Да пошел ты!

– Ясно. Приступайте, – отдал приказание Носферато.

Трое его людей подошли к Звереву. Один из них держал в руках черный дипломат, из которого второй достал матерчатый сверток. Он развернул его на деревянном полу, и Зверев увидел всевозможные орудия пыток.

– Ты все еще хочешь молчать?

– Представь себе, я мазохист! Люблю помучаться! – не сводил взгляда с инструментов капитан.

– Хорошо, я доставлю тебе это удовольствие. Когда из тебя начнут вытягивать жилы, ты запоешь по-другому.

Палач вытащил из адского свертка скальпель и поднес его к лицу капитана.

– Постой.

Палач изумленно посмотрел на своего господина.

– Приведите в чувства второго. Пускай сначала увидит на своем дружке, что мы сделаем с ним. Тем более тот тоже может многое знать. К тому же он, наверное, намного сговорчивей, чем наш друг.

– Не трогай его! Он ничего не знает!

– Вот мы и проверим! – заорал Носферато и со всего маха ударил капитана под дых.

Зверев скрючился и, словно рыба, стал ловить ртом воздух. Два человека в монашеских одеяниях притащили Виктора и, бросив его перед Алексеем, несколько раз ударили бедолагу. Четырин захрипел и попытался подняться.

– Не утруждайся. Это бесполезно.

– Какого черта вам от нас надо? – оглядываясь по сторонам, пробормотал Виктор.

– Всего лишь информация, вот и все. Повторяю лично для тех, кто был в отключке: я собираюсь сделать тебе и твоему другу очень больно, страшно больно. Но если ты скажешь то, что мне нужно, я убью вас быстро.

– А если не скажу? – прокряхтел Виктор.

– Тогда я буду убивать вас медленно, и вы все равно скажете.

– То есть мы все равно умрем?

– Да, это верно, вы умрете. Вопрос в том, как? Так что выбирать тебе. А раз ты не в курсе, я познакомлю тебя с историей, чтобы ты лучше понимал, что тебе предстоит вынести перед смертью в случае неверного выбора. Американские индейцы вставляют в мочеиспускательный канал жертвы тонкую тростинку с мелкими колючками и, зажав ее в ладонях, вращают в разные стороны. Пытка длится довольно долго и доставляет жертве невыносимые страдания. Такие же описания пыток дошли к нам из Древней Греции. Племена ирокезов привязывали кончики нервов жертвы к палочкам, которые вращали. Тело дергается, извивается и буквально распадается на глазах. На Филиппинах обнаженную жертву привязывали к столбу, и солнце медленно убивало ее. В другой восточной стране жертве распарывали живот, вытаскивали кишки, засыпали туда соль и вывешивали тело на рыночной площади. В Марокко осужденного зажимали между двух досок и распиливали пополам. Персы – самый изобретательный в мире народ по части пыток – растирали жертву между жерновами или сдирали кожу с живого человека. Так что, мой друг, ты серьезно заблуждаешься: смерть может быть разной! И если вы не скажете то, что мне нужно знать, все, что я перечислил, покажется вам детской сказкой на ночь по сравнению с тем, что случится с вами!

– Послушай, ты нам столько всего рассказал интересного, что я никак не решу, что предпочесть. А можно помощь зала или звонок другу, а то я не знаю ответа на этот вопрос? – откашлявшись, прошипел Зверев.

– Гляжу, ты никак не уймешься?

– Витек, не слушай его! Эта сволочь нас все равно кончит! Не говори ему ничего!

– Виктор, ты же не хочешь, чтобы тебе было больно?

– Отвали от меня, – закрывая глаза и глубоко вдыхая, почти по буквам промолвил Четырин.

– Приступай! Я хочу, чтобы он визжал от боли, как поросенок, а капитан наблюдал, как от его друга будут кусок за куском отрезать плоть. Потом я лично займусь им самим.

Вдруг темноту огласил вой. Этот вой не был похож на звериный или человеческий: наступило полнолуние. Мимо окна разрушенной церкви пронеслась тень. Затем она мелькнула в другом окне. Казалось, это было не одно, а сразу несколько существ, так быстро оно двигалось. Кто-то дернул ручку дверей храма так, что массивные петли вдавились в стену, заскрипели и чудом остались на месте. Вой вновь огласил округу. Еще мгновение и темная фигура замерла рядом с окном, в свете луны ярко блеснули два волчьих глаза – и это пространство оказалось для него неприступным. Лекант явно пытался проникнуть внутрь, а так как ему это не удавалось, он зверел еще больше.

– Что это? – произнес шепотом один из слуг Носферато.

И снова раздался вой, и снова тень промелькнула за окнами.

– Что это?! – подскочив к Звереву и схватив его за грудки, крикнул Носферато.

– Может, твоя совесть?