Тринадцатый подвиг Геракла (сборник)

– Да, школа, школа, – повторил Чик и снова потянул его за рукав.

– Пошли, – сказал дядя по-турецки и отправился вместе с Чиком в сторону школы.

Чика несколько встревожило, что дядя, общаясь с учителем русского языка, может употреблять нерусские слова. В крайнем случае, решил Чик, он скажет учителю, что дядя хорошо понимает по-русски, но плохо говорит.

Как раз прозвенел звонок на большую перемену, и Чику вдруг пришла в голову возможность нового препятствия. Он боялся, что кто-нибудь из его друзей, встретив его в школе с дядей и не понимая, для чего он его привел, невольно выдаст, что дядя сумасшедший.

В самом деле, как только они вошли в школьный двор, навстречу им бросилась Сонька.

– Чик, зачем ты дядю привел? – крикнула она.

– Молчи, – сказал Чик, – потом все узнаешь.

– Что узнаю, Чик? – спросила Сонька, но Чик, сделав страшные глаза, прошел мимо Соньки.

Перед учительской была большая открытая веранда, где на переменах прогуливались учителя. Чик заметил среди них Акакия Македоновича. Чтобы дойти до лестницы, ведущей на веранду, надо было пройти мимо скульптуры трубача, трубящего в трубу. Чик очень боялся, что дядя, увидев эту скульптуру, остановится и будет, показывая на нее рукой, говорить: «Я, я, я…»

У него была привычка принимать за себя всякое изображение понравившегося ему человека, будь то скульптура, плакат, фотокарточка или газетный снимок.

Стараясь прикрывать трубача, Чик дошел с дядей до лестницы и поднялся с ним на веранду. Чик чувствовал вдохновение. Он понимал, что решается его судьба.

Акакий Македонович стоял один у балюстрады. Чик с дядей подошли к нему.

– Акакий Македонович, здравствуйте, – сказал Чик, первым поздоровавшись, чтобы незаметно было, что дядя не отвечает на приветствие.

Обычно дядя не здоровался и не прощался. Для него это были слишком мелкие подробности жизни. Но руку подавать он умел, хотя и не любил из брезгливости.

– Здравствуйте, – обернулся Акакий Македонович, смотревший в другую сторону.

Оглядев Чика и дядю, он подал дяде руку. Дядя пожал протянутую руку. Для начала было неплохо.

– Это мой дядя, – сказал Чик и, как бы откровенно признаваясь, добавил: – Он плохо слышит.

Акакий Македонович, взяв дядю под руку, стал прогуливаться с ним по веранде. Чик правильно сделал, что предупредил Акакия Македоновича о том, что дядя плохо слышит. Дядя и в самом деле плохо слышал. Но Чик заботился не о том, чтобы Акакий Македонович приспособился к его слуху. Нет, его хитрость состояла в том, что, предупредив, что дядя плохо слышит, он тем самым оправдывал некоторые странности, которые Акакий Македонович мог заметить за дядей.

Чик точно не знал, о чем говорит Акакий Македонович с дядей. Он только услышал, когда они проходили мимо него, что Акакий Македонович читает ему свои последние грамматические стихи:

…И теперь любому ясно,
Как писать частицу «не»
В нашей солнечной стране.

– Спрашивается, что тут странного? – сказал Акакий Македонович, и они прошли мимо. Неизвестно, ждал ли Акакий Македонович на свой вопрос какого-то ответа. Чик ничего не слышал. Но он надеялся на характер Акакия Македоновича. Ему было важнее всего самому говорить, а не слушать, что ему говорят.

По виду дяди было заметно, что он польщен разговором, который затеял с ним этот важный человек. А то, что человек этот важный, дядя мог понять потому, что тот был в галстуке и в шляпе. Акакий Македонович очень редко и неохотно расставался со своей зеленой велюровой шляпой.

Вдруг в конце веранды появилась Сонька. Она никак не могла понять, почему Чик пришел в школу со своим сумасшедшим дядей. Чик сделал страшное лицо, давая ей понять, чтобы она ни за что на свете не приближалась к нему. Сонька в недоумении стояла в конце веранды, не понимая причины волнения Чика и еще больше не понимая, почему учитель прогуливается с сумасшедшим дядюшкой Чика.

Снова прошли мимо него Акакий Македонович с дядей Колей. По лицу дяди было заметно, что он доволен разговором, который ведет с ним серьезный взрослый человек.

– Я думаю, тут сказывается влияние улицы, – донесся до Чика голос Акакия Македоновича.

– Улица, улица, – повторил дядя по-русски знакомое ему слово.

Дойдя до конца веранды, они повернулись и подошли к Чику.

– Я надеюсь, Чик, ты теперь осознал всю неуместность своего поведения на уроке? – сказал Акакий Македонович.

– Да, – согласился Чик смиренно, – осознал.

– Я тут обсудил с твоим дядей твое поведение и надеюсь, он все передаст твоим родителям.

– Конечно, – сказал Чик, как бы слегка сожалея о неизбежной пунктуальности дяди.

– Не скрою, – добавил Акакий Македонович, понижая голос, – твой дядя мне показался странным.

– Он необразованный, – пояснил Чик странность дяди.

– Да, это заметно, – подтвердил его слова Акакий Македонович и протянул дяде руку. Дядя пожал протянутую ему руку.

– До свидания, – сказал Акакий Македонович.

– До свидания, – ответил Чик за обоих и поспешил увести дядю с веранды.

Чик шел с дядей по лестнице. Рядом вприпрыжку спускалась Сонька, то и дело спрашивая:

– Чик, что случилось?